«Сама виновата»: что такое «культура изнасилования» и как она менялась в ходе истории
В январе 2015 года Брок Аллен Тернер, студент Стэнфорда и член университетской сборной по плаванию, изнасиловал девушку, находящуюся в полубессознательном состоянии из-за алкогольного опьянения. Это случилось прямо в кампусе, за контейнерами для мусора. В июне 2016 года калифорнийский суд признал Тернера виновным, приговорив к шести месяцам тюрьмы, несмотря на то, что изначально прокуратура запрашивала для насильника срок в шесть лет.
«Смягчающим обстоятельством» оказался тот факт, что девушка, пребывая в состоянии алкогольного опьянения, не оказывала сопротивления и не выражала своего несогласия с происходящим. А это – важный фактор, непосредственно влияющий на обвинение в изнасиловании, карающееся в штате сроком до 14 лет лишения свободы.
Несмотря на то, что присяжные единогласно признали вину стэнфордского студента, судья Аарон Перски решил, что Брок Тернер итак достаточно натерпелся из-за публичной огласки судебного процесса и шести месяцев в тюрьме ему хватит, чтобы осознать свою ошибку и исправиться. Масла в огонь подлил отец Тернера, написавший публичное письмо, главная мысль которого тоже сводится к тому, что его мальчик уже настрадался: «Это слишком большая цена за 20 минут из 20 лет его жизни». Подруга студента-насильника тоже выступила с заявлением о том, что «пьяная молодежь – это не настоящие насильники».
Все это вызвало колоссальную волну возмущения и критики в обществе и СМИ и выступило еще одним свидетельством культуры насилия. Агрессоров и лиц, совершивших сексуальное насилие, слишком часто оправдывают, и нередко переносят ответственность на самих жертв – девушек и женщин, которые якобы были «вызывающие одеты» и вообще «сами спровоцировали».
Из-за сложившейся “культуры изнасилования” жертвы боятся идти в полицию, а если все же находят в себе силы и смелость обратиться в правоохранительные органы, то процент дел, в которых доходит до настоящего наказания, слишком мизерный.
По официальным данным, за 2009-2011 годы в органы внутренних дел Украины поступило более 7000 заявлений и сообщений об изнасиловании. Однако уголовных дел возбудили только 2071.
Кроме того, правоохранительные органы манипулируют статистикой и иногда не возбуждают уголовное дело, если преступление оказывается заведомо труднодоказуемым, а стороны жертвы и насильника часто договариваются между собой, без привлечения полиции. Или же пострадавшие попросту живут с этой трагедией один на один, не рассказывая о случившемся даже самым близким людям.
Почему так происходит? Откуда прорастают корни этой «культуры изнасилования»? Каким образом сформировались все эти стереотипы о том, что жертва изнасилования «сама виновата»? Ответы на эти и другие вопросы мы и попытались найти в этой статье.
Зевс-насильник
Тема сексуального насилия над женщиной проходит красной нитью сквозь всю древнегреческую мифологию. Например, известнейший сюжет про Леду и Зевса. Леда, жена Тиндарея, короля Спарты, принимала ванну в местном озере. Пока она плавала, Зевс, обращенный в лебедя, подкрался к Леде сзади и овладел ею. Позже история «Леда и Зевс в образе лебедя» превратилась в иконографический сюжет и многократно воспроизводилась в искусстве. Да и вообще, Зевс был почитаемым богом в греческой мифологии и был известен своими сексуальными контактами со «смертными» женщинами. А сами мифы нередко обслуживали непристойность и тягу к вуайеризму древних греков.
Другим крайне популярным мифологическим сюжетом была история о горгоне Медузе. Об этом писал Овидий в «Метаморфозах». Медуза была девушкой потрясающей красоты с божественными волосами, завидной невестой. Посейдон, бог моря, обратившись птицей, овладел ею в храме Афины. Афина, зная, что произошло, все равно обвинила в случившемся Медузу, жертву сексуального надругательства (вероятно, где-то отсюда и прорастают корни шейминга жертвы, заключающегося в «сама виновата»). Более того, в наказание за инцидент Афина превратила ее волосы в змей, а лицо сделала настолько безобразным, что любой, кто обращал на него свой взгляд, превращался в камень. Эта жесточайшая история «продвигала» идею изнасилования и «пользования» женщиной ради плотских утех в греческом обществе.
Дальше мифы становились реальностью. Древнегреческий историк Геродот в своем трактате «Истории» писал о постыднейшем обычае, распространенном в Вавилоне. Согласно ему, каждая вавилонянка должна хотя бы раз в своей жизни прийти в храм Афродиты. Там ей полагалось занять определенное место и не покидать его до тех пор, пока к ней не подойдет мужчина, который должен бросить женщине монетку, а затем возлечь с ней. Только после совершенного акта она могла отправиться домой, таким извращенным образом отдав долг богине любви Афродите.
В средневековые времена ситуация не особенно улучшилась. Англосаксонские законы не делали особого различия между похищением и изнасилованием женщины. В тогдашнем английском обществе эти преступления были неотделимы друг от друга из-за того, что, согласно законодательству, ущерб, нанесенный жертве, нельзя было отделять от вопроса нанесения ущерба ее родственникам. И сексуальное насилие, и похищение (в том числе, например, с целью последующего выкупа) приносили родственникам моральные и материальные потери. Соответственно, англосаксонские правды и законы оценивали ущерб в виде определенного «вергельда» (проще говоря, штрафа), который насильник должен был уплатить семье.
Уничтожить одежду другого человека, ранить его скот, изнасиловать его жену. Эти три совершенно разных действия в Дании в период раннего средневековья считались равноценными.
По тогдашним законам (так называемому Scanian Law) все эти проступки классифицировались как «вандализм, причиненный человеческой собственности». То есть женщин считали всего лишь придатком к владениям мужчины, а закон оценивал ущерб, нанесенный хозяину, а не жертве насилия. Однако, как выявила исследовательница Хелле Моллер Сай, в период между 1170 – 1240 годами заскорузлые скандинавские законы постепенно менялись и переписывались. Этому поспособствовало влияние католической церкви: поначалу изнасилования были выведены в категорию «преступления против конкретной семьи», а затем уже были классифицированы в качестве отдельного преступления против женщины.
Звериное начало
Сюжеты множества поп-культурных произведений проникнуты идеями сексуального насилия над женщиной. Но здесь трудно дать однозначный ответ: произведение искусства – это вещь, которая отражает свое время или же в первую очередь чей-то индивидуальный опыт, который уже затем влияет на умы людей?
Рассмотрим феномен Кинг-Конга – знаменитую монструозную гориллу, одного из самых популярных персонажей массовой культуры, и его странную любовь к земной девушке. Идейный мостик для появления Кинг-Конга появился еще в середине 19 века. Американский путешественник Поль дю Шайю в 1856 году исколесил Западную Африку, и в том числе стал первым «белым» человеком в истории, которому удалось застрелить гориллу. По мотивам своих путешествий он написал сильно преувеличенную книгу «Путешествия и приключения в Экваториальной Африке», в которой фактически презентовал это животное широкому кругу читателей среди европейского общества. Он описывал гориллу как крайне свирепого, непредсказуемого и неуравновешенного монстра, в физическом плане напоминающего человеческую особь. Также Поль, значительно приукрашивая свои приключения, рассказывал, что гориллы похищали женщин и несли их в лес. Он не имел этому документальных подтверждений, но сказки этого путешественника сильно повлияли на тогдашних читателей, которых взбудоражила сама идея этого монстра. В результате люди, конечно, массово отрицали порочную схожесть гориллы и человека, но в глубине души их пленила идея о «зверином начале».
Примерно в то же время эволюционист Чарльз Дарвин выпустил свою знаменитую работу «Происхождение видов», в которой больше обращал внимание на человеческие аспекты у животных, а не на людей, деградирующих до уровня зверей. Описывая горилл, Дарвин сфокусировался на их способности передавать свои эмоции аналогично человеку, чтобы таким образом доказать связь человека и животного. Однако несмотря на попытки ученого продемонстрировать человеческие начала в животном мире, люди были очарованы идеей человекоподобной обезьяны и звериных инстинктов в них самих. Что, собственно, и подготовило почву для появления кинематографического изображения этого зверя в фильме Мериана Купера «Кинг-Конг» 1933 года.
В итоге в культурологической среде появилась достаточно стройная теория о том, что образ Кинг-Конга внес огромный вклад в создание мифов и стереотипов, поспособствовавших формированию «культуры изнасилования». По сюжету оригинального фильма, молодая женщина по имени Энн Дэрроу становится объектом желания Кинг-Конга. Увлеченный ее красотой, Конг проникается к ней чувством страсти и пытается преследовать. Также в этом кино есть вполне конкретные сцены, намекающие на связь секса и насилия над женщиной. В частности, одна из наиболее спорных сцен выглядит так: Кинг Конг захватил Энн и несет в свою пещеру. Он держит ее обмякшее тело и, охваченный любопытством, снимает с нее одежду. Когда девушка просыпается, она кричит от ужаса и пытается убежать, в то время как Кинг Конг щекочет ее частично обнаженное тело.
И это только один пример. Таких примеров, рассыпанных в кино, литературе, музыке, живописи разных периодов и эпох – тысячи. Когда английским женщинам разрешили выйти на театральную сцену (в 1660-м году, после восстановления монархии), местные драматурги нередко выставляли женских персонажей жертвами сексуального насилия. Конечно, сами насильственные акты не демонстрировались, но, как утверждает исследовательница Элизабет Хау, женщины выходили на сцену с явными следами надругательства: обнаженная грудь, рваные чулки, взъерошенные волосы. Все это нужно было для «эпатирования публики», подогрева интереса к появлению женщины на сцене. Сейчас мы обсуждаем, насколько приемлема сцена изнасилования в «Игре престолов». А когда люди говорят о фильме Гаспара Ноэ «Необратимость», то они в первую очередь вспоминают «ту самую сцену» с изнасилованием Моники Белуччи в темном переходе. Но мы ведь не в 17 веке, не так ли?
“Нечего было такую юбку надевать”
Вся эта вышеперечисленная культурная и историческая подоплека привела к укреплению устоявшихся мифов вокруг изнасилования, которые очень сильно мешают решению этой проблемы как на частном уровне, так в более крупных масштабах.
Один из самых распространенных мифов – это одежда жертв. Бытует мнение, что девушка надела слишком короткую юбку, блузку с большим вырезом, платье, через которое просвечивало нижнее белье – и этим якобы «спровоцировала» противоправные действия насильника. Конечно, в действительности все эти заявления оказываются чушью.
Здесь можно прочесть душераздирающие твиты от жертв сексуального насилия, перечисляющих, что на них было надето, когда это случилось. Футболка с медведем, джинсовые шорты. Кофта с капюшоном, широкие штаны, кепка с лого The Beatles. Детская пижама. Свитер и джинсы. Школьная форма, в которой 8-летний ребенок вряд ли демонстрировал свою сексуальность. Одежда не имеет никакого значения, а все попытки свести случившееся к этому выглядят перекладыванием ответственности на женщину, которая вообще-то является пострадавшей.
Впрочем, всеобщая необразованность обнаруживается даже во время четкого определения «изнасилования». Изнасилование – это не преступление, совершенное в порыве страсти. Это прежде всего преступление с применением физического насилия, угроз и психологического давления. То есть изнасилование – это не история про человека, который внезапно сильно возбудился из-за откровенного наряда женщины. Всех нас одолевают сексуальные желания, но здоровая личность способна их контролировать. А вера в миф об «охватившей насильника страсти» только подпитывает ложное стремление обвинить в случившемся жертву.
Не все акты насилия совершаются незнакомыми людьми.
Часто бывает так, что насильники оказываются людьми, которых жертвы хорошо знают и с которыми даже состоят в тех или иных отношениях. Но все эти обстоятельства ровным счетом не играют никакой роли и никак не оправдывают преступление. Нередко случается, что, раз пара состоит в отношениях, да еще и очень давно, то, когда он склоняет ее к сексу, а она не хочет, то в этом ничего страшного. Это тоже заблуждение. «Согласие» на секс – это разовая история, которая не зависит от статуса отношений и прочих факторов. Независимо от того, насколько длительны отношения, любая сексуальная активность, навязанная одной стороной без согласия другой, является сексуальным насилием.
Вместо итогов
В прошлом году Нузхат Ехсан, представитель Фонда народонаселения ООН в Украине, заявила, что 19% женщин в возрасте от 15 до 49 лет хотя бы один раз в жизни переживали физическое насилие, а 8% женщин хотя бы один раз в жизни переживали сексуальное насилие. Если перевести эти проценты в цифры, то получится, что практически 4 млн женщин в Украине хотя бы раз в жизни переживали физическое насилие и 1,7 млн женщин переживали сексуальное насилие. Это не просто проблема социума, а настоящая катастрофа.
Как мы выяснили, наша история, культура и общественные стереотипы шагают в одной связке. Именно поэтому нельзя выдергивать одну ячейку из этой цепочки и приписывать ей всю вину за сформировавшуюся «культуру изнасилования». Поп-песня, в которой намекают на изнасилование, и ворчливый старик, который считает, что «она сама виновата» – это явления одного порядка, и от борьбы с такими одиночными явлениями никакого толку не будет. С культурой изнасилования нужно бороться комплексно, но в первую очередь эта битва должна происходить в голове у каждого, и, как следствие, в общественном сознании.
Фото: Fabien Vilrus
