Как построить новую страну: борьба с коррупцией
Предисловие:
В конце февраля, когда события на Майдане перешли в самую драматическую стадию, в редакцию bit.ua пришло письмо. В нем девушка писала, что ей очень хочется делать что-то полезное в новом, перерождающемся на ее глазах обществе, но она не знает, с чего начать. И что было бы здорово сделать серию таких себе материалов-пособий для начинающих.
Серию таких материалов мы конечно же не сделали (хотя по-прежнему ищем способы), но уже тогда поняли, что если подобное письмо приходит в редакцию лайфстайл-издания, то что-то в этой жизни клацнуло. Или хрустнуло. За эти месяцы в молодом украинском обществе все чаще проявляется потребность что-то делать. Но когда оказывается, что делать получается не слишком, то остается хотя бы больше разбираться в том, что происходит вокруг. Даже если это заходит не дальше поста в фейсбуке о необходимости бороться с МАФами, или об острой нехватке велодорожек на душу населения.
Специально для тех, кто ощущает в себе эту потребность разбираться, мы начинаем нашу на удивление серьезную рубрику “Как построить новую страну”. В каждом ее выпуске мы рассматриваем одну насущную украинскую проблему (от МАФов до плохих дорог) и стараемся проследить, как ее решали в разных странах мира. Мы не претендуем на лавры аналитиков Forbes или The Economist, тем более что нашей задачей было рассказывать об этих проблемах в том же ключе, в котором мы пишем и о других вещах. Но надеемся, что сам факт появления такой рубрики станет триггером и наших собственных изменений. Первый выпуск, конечно же, посвящен коррупции. Хотя бы потому что… а чему же еще?
Владислав Недогибченко,
выпускающий редактор bit.ua
5 вещей, которые стоит узнать о коррупции:
Иллюстрация Гюстава Доре к “Божественной комедии”
В «Божественной комедии»Данте поместил мздоимцев в восьмой (предпоследний) круг ада.
Исторические корни коррупции уходят к традиции дарить подарки, чтобы добиться расположения. В первобытных обществах плата жрецу или вождю считалась нормой и выделяла человека среди других просителей.
Шумерский царь Уруинимгина – первый правитель в истории, о котором сохранились упоминания как о борце с коррупцией. Впрочем, несмотря на показательные и жестокие наказания за взяточничество, борьба с коррупцией в большинстве случаев предотвращала лишь крупные преступления.
Многие ведущие религии мира отдельно отмечают подкуп судей как одно из самых опасных коррупционных преступлений: «…начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело…»; «Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых» (Исх. 23:8, см. также Втор. 16:19); «Не присваивайте незаконно имущества друг друга и не подкупайте судей, чтобы намеренно присвоить часть собственности других людей» (Коран 2:188) и т. д.
В древнеримских Законах XII таблиц термин «corrumpere» начинает использоваться в значениях «менять за деньги показания в суде» и «подкупать судью»
Как это сделали в Сингапуре
Сингапур – хрестоматийный пример борьбы с прогнившим государственным аппаратом сразу в двух аспектах. Первый: как из маленького малярийного болотца сделать процветающий бизнес-регион. Второй: как избавиться от коррупции даже в самых сложных условиях.
Бюро по расследованию случаев коррупции (CPIB) было создано британской колониальной администрацией еще до обретения Сингапуром независимости, в 1952 году. А в 1960-м Бюро получило широкие полномочия и ввело жесткую систему санкций за взятки. Все это подстегивалось и личной принципиальностью сингапурского лидера и вечного наставника страны Ли Куан Ю. Широко известна его фраза “Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что. Остальные все поймут сами”.
“Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что”
Для чиновников была введена презумпция виновности. Чиновник должен был обосновать происхождение принадлежащих ему активов, даже если прямых доказательств коррупции не существовало. Чиновникам было запрещено принимать подарки, а штрафы стали эквивалентны размеру взяток. Вместе с этим власти Сингапура старались сочетать эти меры и с другими социальными изменениями: подотчетностью госслужб обществу, конкурентными зарплатами в госсекторе и т.д. CPIB подчинялась непосредственно премьер-министру, благодаря чему сохраняла свою независимость.
Бюро может рассмотреть любое обращение о возможных случаях коррупции, гарантируя анонимность отправителю.
Этот опыт был в дальнейшем позаимствован и Гонконгом в 1970-е. Там Независимая комиссия по борьбе с коррупцией (ICAC) имеет еще большие полномочия: ее члены могут арестовывать, имея всего лишь обоснованное подозрение в факте взятки, в некоторых случаях содержать подозреваемых под стражей без предъявления обвинения, замораживать банковские счета, получать от органов власти любую необходимую информацию. Кроме того, ICAC укомплектовывалась преимущественно людьми без опыта работы в правоохранительных органах.
Недостатки:
При всех преимуществах бескомпромиссных социальных изменений, жители Сингапура все же платят за них средствами, которые не ожидаешь увидеть в одном из самых благополучных государств на земле. Запрет жевательной резинки давно стал притчей во языцех. А еще есть наказание плетьми за раскрашивание машин, запрет журнала Playboy или ограничение свободы прессы.
Добавьте к этому не меняющуюся вертикаль власти (пускай и принесшую Сингапуру порядок и процветание) с фиктивной оппозицией и получите довольно загадочный коктейль из очень ярко выраженного “пряника”, но и не менее отчетливого “кнута”.
Как это сделали в Швеции
Шведская модель – практически полная противоположность сингапурской. Меркантилизм и коррупция были характерны для Швеции до XIX века, когда в рамках модернизации страны им фактически была объявлена война. Государственное регулирование прежде всего касалось частных домашних хозяйств.
Для шведской модели борьбы с коррупцией характерно не разделение на запреты и разрешения, – в ней хорошо развиты механизмы стимулирования.
Налоги, льготы и субсидии. Конечно же, все это было сопряжено с выстраиванием эффективной системы правосудия, повышения этических стандартов сотрудников парламента и госслужащих, и, что главное, – исполнения этих стандартов.
Вместе с этим назревали и социальные перемены. Если перед началом реформ размеры зарплат высокопоставленных чиновников и рабочих отличались в 12-15 раз, то через какое-то время это соотношение кардинально изменилось. В частности, показательными были новости за 2012 год, когда шведские госслужащие начали массово терять работу, но 9 из 10 находили новое место трудоустройства, при чем зачастую зарплата на новой работе была выше, чем на предыдущей.
Такой подход обеспечил скандинавским странам не только эффективную борьбу с коррупцией, но и повышение уровня жизни. Даже на сегодня Дания, Швеция, Норвегия и Финляндия входят в пятерку стран с самым низким индексом восприятия коррупции. И даже очень высокие налоги не мешают скандинавским странам быть одними из самых благополучных в мире.
Недостатки:
Речь скорее не о недостатках, а о том, что в Украине с ее закостенелыми социальными реалиями и прогнившим госаппаратом, такой опыт едва ли применим. Скандинавская модель наглядно демонстрирует поступательное и последовательное развитие бюрократической этики, в последствии повлиявшей на изменения уровня жизни, тогда как Украина нуждается в более стремительных изменениях.
Как это сделали в Грузии
Пример, который большего всего любят цитировать в Украине – Грузия. Во-первых, потому что еще до 2004 года ей были знакомы очень многие типичные проблемы постсоветского государства.
Прежде всего президентом страны Михаилом Саакашвили были начаты коренные реформы госаппарата. Были упразднены госавтоинспеция, пожарная охрана, техосмотр, санинспекция и другие изжившие себя органы надзора. При этом, как оказалось, эти решения не были популистскими: количество погибших в ДТП в расчете на 1 тыс. человек сократилось с 1,79 в 2003 году до 1,05 в 2010-м, а погибших при возгораниях — с 434 в 1997-2003 годах до 371 в 2004-2010 годах.
Упразднение органов надзора, сокращение видов налогов и требуемых разрешений, массовые увольнения и кадровые чистки – вот элементы, характерные для грузинских реформ.
Обновленная полиция и Дома юстиции стали визитными карточками новой Грузии. В два раза сократилось число контролирующих органов. Затем был принят новый Налоговый кодекс, в котором количество видов налогов сократилось с 21 до 7 (налоговые ставки также сократились). Налоговые доходы госбюджета возросли с 12% до 25% ВВП.
Далее последовали изменения таможенной системы (с увольнением 80% кадров), дерегулирование бизнеса (уменьшение числа требуемых разрешений и лицензий с 909 до 137), реформы в образовании (сокращение числа вузов с 237 до 43).
На сегодняшний день Грузия находится на 55 месте Индекса восприятия коррупции, опережая, среди прочих, Чехию и Италию.
Иными словами, грузинские реформы сконцентрировались на радикальных шагах и вырывании проблемы с корнем. В итоге даже те, кто не поддерживал Михаила Саакашвили на поздних этапах правления, отмечали бескомпромиссные изменения в различных сферах жизни Грузии.
Недостатки:
Скептики отмечают, что грузинские реформы могут быть применимы к маленькому государству с населением 4,5 млн. человек, но не учитывают особенностей и масштабов Украины.
Что подойдет Украине:
Мы не будем строить из себя аналитиков журнала Forbes, но все же попытаемся сделать кое-какие выводы.
Если верить “отцу грузинских реформ”, а ныне советнику Петра Порошенко Кахе Бендукидзе, единственный путь, который может вернуть Украину к жизни – радикальнейшие реформы практически во всех сферах. В материале platfor.ma, среди прочих, приводятся следующие его цитаты: “Даже Болгария сегодня в 2,2 раза богаче. Если Украина проведет радикальнейшие реформы, то через 10 лет, может быть, догонит Болгарию.”
Суть позиции Бендукидзе заключается в том, что в погоне за популизмом и мнимой стабильностью, украинские показатели в самых различных рейтингах за долгие годы скатились до угрожающих значений. Украина по индексу коррупции занимает 144 место. Легкости проведения бизнеса – 112 место. Уплате налогов – 164 место. Индексе глобальной работоспособности – 84. Индексе экономической свободы – 155 место.
Становится очевидным, что “мягкие реформы” шведского образца не могут обеспечить реального изменения ситуации. И самое сложное в сложившейся ситуации – то, что даже при резких и радикальных реформах экономика страны не может создать видимой картинки положительной динамики в ближайшие годы. Радикальные реформы не приведут к тому, что уже завтра все заживут по европейским стандартам. Но это не вопрос благополучия. Скорее вопрос выживания.
Продолжение следует.
