Как я получил в табло
Детство у постсоветских мальчиков было разное. Кто-то ходил в школу с согнутым в идеальный квадратик пакетом (к концу года краска по его изгибам выцветала и образовывала идеальные линии). Кто-то мог похвастаться велосипедом с 24 передачами. Кто-то (все) давился в начале мая сорванными дубовыми абрикосами, затем жалуясь на колики в животе. Кто-то (единицы) в девятом классе записал себе в актив поцелуй с настоящей девочкой, которая, причем, вроде как была в сознании и не против. Объединяло всех только одно: рано или поздно ты отхватывал по мордасу. Или начинал жить в страхе отхватить.
Это не обсуждалось. Физическое насилие или моральное запугивание в жизни каждого мальчика было чем-то вроде зуба мудрости – никогда не знаешь, где, когда и при каких обстоятельствах он начнет прорезаться. Но он начнет. Самой лучшей тактикой была лишь постоянная готовность. И, как это часто бывает с важными жизненными навыками, давались они далеко не всем.
Исторически сложилось, что отхват по лицу в большинстве случаев был делом интимным. Вытянув счастливый билет называться особой мужского пола, ты не мог всерьез это обсуждать, если не хотел превратиться в нюню, маминькиного сынка, базарную или любую другую разновидность бабы. В целом, ты не должен делать этого и сейчас. А если уж взялся, то следует обеспечить максимально легкий и ироничный тон, чем я и занимаюсь.
Свидетели удара в челюсть не организуют общества анонимных получателей по лицу. О них не создадут флешмоб вроде #янебоюсьсказать. И это наверное правильно, по той простой причине, что в случае с домогательствами по отношению к женщинам, теоретически еще можно что-то изменить. А законы джунглей никто переписывать не будет.
Паренек обязан отхватывать молча, получи и распишись. Если уж надумал распускать по этому поводу сопли, то так, чтобы никто не видел. Это – древний обряд, будь уж добр не опозорить память предков. О пойманном хуке – как о покойнике – либо хорошо, либо никак.
Я помню момент своей первой сознательной драки. Ничего особенного – услышал от одноклассника что-то нелицеприятное в свою сторону, начали бодаться, но более опытные товарищи тут же нас растащили – мол, коллеги, зачем же здесь, на глазах у учителей, давайте после уроков в раздевалке, без лишних глаз. Чтобы вы сидели и еще часа четыре представляли свою боль. Чтобы вкусили страх не эпизодично, а сполна. Время пришло, раздевалка была готова. Я нанес пару разминочных ударов в корпус – я вообще тогда почему-то решил, что надо драться как в профессиональном боксе: без ног, со стойкой и не ниже пояса. Мой соперник так не считал. Нога летит в бочину, кулак – чуть выше глаза. Всего несколько пропущенных в табло хватило для осознания того, что большой теннис мне дается гораздо лучше. Но отличие страха получить в нос от спорта – в том, что в первом случае ты не можешь повесить бутсы на гвоздь и уйти на пенсию. Тебя вообще никто не спрашивает.
Та драка была приятным исключением из правил, потому что ты в какой-то степени ее контролировал: мог не затевать, мог промолчать, мог уйти в сторонку. В большинстве же случаев все было совсем иначе. Готовясь к колонке, я попросил своих знакомых вспомнить эти удивительные деньки – ситуации у каждого пестрят очень смачными обстоятельствами. Один, будучи семиклассником, шел по району, его тормознул шкет на голову ниже, но с лицом и характером уголовника. Фразы “я тебя прирежу и спрячу тело в подвале, тебя там даже не найдет никто” хватило, чтобы семиклассник начал тягать мелкие деньги из маминой сумки и в течение какого-то времени отдавать районному Джеку Потрошителю. Другого доводили до слез и истерик за странную змейку на штанах и непонятную манеру речи (а однажды подняли на руки вчетвером, подбросили в воздух и не словили). Третий несколько месяцев возвращался домой после школы и боялся гулять, узнав, что старшая шпана наводит справки о его месте жительства у одноклассников. Кто-то с ностальгией вспоминает свой первый мобильник, с которым пришлось попрощаться спустя несколько месяцев после покупки. У кого-то подобное продолжалось и в университетской общаге, когда какой-то местный чемпион по борьбе устроил дедовщину среди новых жильцов своей бывшей комнаты. Истории у всех разные: банальные и уникальные одновременно.
Вспомните тех, кого вы боялись в детстве. Всегда собранные, жилистые люди, которые могут резануть словом не хуже, чем джебом в скулу. Им всегда удавалось то, что не удавалось нам: напасть тогда, когда этого не ждешь.
В переулке, в школьной столовой, в тот момент, пока ты пытаешься кому-то понравиться. Бойцы невидимого клана, они могли подойти и просто ударить коленом в латеральную мышцу бедра просто потому что ты расслабился. Подходя к зданию общеобразовательной школы, ты всегда о них помнил. А они вспоминали тебя только в тот момент, когда ты попадался им на глаза. Затем они переключались на кого-то другого, а ты еще долгие годы прокручивал в голове план медленного расчленения его тела в отместку. Проговаривал в уме то, что нужно было сказать тогда.
Отдельная история – матери. Они уж совсем не понимали, что с этим всем делать. И их можно было понять. Картина классическая: мать (часто – одиночка), пытается сделать своего отпрыска тем, кем не стал ее (бывший) муж. В какой-то момент паренек достигает возраста, когда пора попасть в передрягу, жалится об этом матери, как вдруг у нее в глазах – бурлящая смесь родительского инстинкта и разочарования. С одной стороны “Почему ж ты сразу не рассказал?”, а с другой “Сынок, ну нельзя ж так, надо уметь давать сдачи”. Были и другие, которые начинали оберегать своего детеныша как медведица в полярную ночь: со школьными разбирательствами, звонками другим родителям, непосредственным участием в выборе друзей. Короче, рано или поздно замалчивание становилось не такой уж плохой перспективой. И если вы молодая мать, которая читает эти строки и думает: “Ну сейчас же уже такого нет”, заранее прошу прощения, но ваш сын тоже рано или поздно получит в нос, начнет бояться и примкнет к армии перешуганных молчунов.
Какой из всего этого вывод? Да черт его знает. Наверное, сакраментальная мальчишеская участь отхватывать в табло – это все та же история про два противоположных мира, в которых мы все оказались. В одном из них устраивают гуманные флешмобы, смотрят Netflix и собирают деньги на благотворительность. В другом бьют геев на парадах, отжимают мобилы и оставляют мусор после пикничка на природе. Старый добрый махач и классическое запугивание – это тот портал, в котором эти два мира неизменно сходятся. Вот только, как и в детстве, одни всегда наготове, а других постоянно застают врасплох.
