Как я работал в детской газете в 9 лет, и почему с тех пор ничего не изменилось
С чего, как правило, начинается путь «журналиста»? Не в меру любознательные и начитанные мальчики и девочки лет 16-17 набираются смелости и пишут пламенные письма в редакции, в которых просят взять их на работу. Кто в состоянии предложить что-то поинтереснее, чем текст про «10 лучших фильмов», на того и обращают внимание – все любят «молодых талантов». Еще и потому, что эти молодые таланты, как правило, очень скромные и часто стесняются за свои труды просить какие-либо деньги. Эти ребята сначала радуются самому факту того, что их хоть где-то опубликовали – вот эта магия подписанного твоим именем и фамилией текста, конечно, дорогого стоит. Затем они понимают, что их труд все же должен быть оплачен – и дальше принимаются кочевать из редакции в редакцию.
Этот романтический период «новичка» – обычно самый короткий. Дальше наступают «будни». А в реалиях украинских медиа это, как правило, значит, что человек, который до этого писал высокопарные статьи об искусстве, принимается клепать новости в разделе «финансы». Экс-кинокритик осваивает непростое ремесло luxury-журналистики и добавляет вкрапления кинематографических деталей в описания роскошных президентских часов Rolex Day-Date. Ты либо гибкий и многозадачный, либо тебе не выжить – вот такое негласное правило быстро выбивает всю наивность даже из 18-летних писак.
Я, конечно, прошел и этот период. Но свой самый первый опыт в медиа приобрел гораздо раньше, когда в возрасте 9 лет попал в редакцию детской газеты под названием «Скрепка».
Попал я туда совершенно случайно. Искал шахматный кружок, ошибся дверью и попал в кружок литературный. Стало интересно. На следующий день я отнес туда свои рукописные сказки и рассказы, которые руководительница кружка, добрая женщина Ирина Леонидовна, мягко раскритиковала, сказав, что многое нуждается в доработке. И пригласила записаться на занятия, добавив, что при кружке функционирует редакция газеты, где тоже можно поупражняться в писанине. Я был глубоко задет и обижен критикой своих произведений, но все-таки согласился – любопытство победило.
Редакция газеты «Скрепка» являла собой одну большую комнату с несколькими старенькими Pentium`ами под стенкой, стульями и огромным круглом столом, за которым велись планерки. В кружке царила анархия, чему я сначала сильно удивлялся. Кто-то отстраненно играл в SuperMario на компьютере, другой увлеченно строчил что-то в тетрадке. Несколько ребят смотрели кино на видаке. Другие вообще не сидели в помещении, а по большей части проводили время на лестнице на верхнем этаже ДДЮТ, заворожено слушая длинноволосого парня с гитарой.
Сначала я не понимал, что же это за кружок такой, в котором никто ничего не делает. Но затем до меня дошла гениальность затеи Ирины Леонидовны, бессменного главного редактора «Скрепки».
Она, крайне редко вмешиваясь в процесс, таким образом учила нас общаться между собой. И через несколько занятий я уже тоже играл в Марио на компьютере и сидел под лестницей, записывая на подаренный отцом модный диктофон Olympus того самого парня с гитарой – его звали Артем.
Но газету тоже нужно было выпускать. Во время редакционных планерок Ирина Леонидовна отрывала нас от компьютеров, доставала по углам, собирала за круглым столом и принималась спрашивать, о чем кто хотел бы написать заметку или статью. Фраза «не знаю» здесь была постыдным ответом. Всегда нужно было что-то придумывать, хотя бы для того, чтобы не упасть в глазах своих «коллег».
В 9 лет я очень плотно подсел на творчество Эминема, поэтому над темой для первой заметки в «Скрепку» долго не думал. Для написания текста мне пришлось провести внушительную работу. Сначала я перелопатил подшивку журнала «ТелеНеделя», который мне очень нравился, и в котором часто писали сплетни из жизни звезд, и выписал вручную оттуда все, что касалось Эминема. Компьютера у меня дома тогда еще не было, поэтому мне пришлось перенабирать свои рукописные каракули на компьютере в Word. Печатал я со скоростью улитки, злился и завидовал остальным ребятам, которые преспокойно себе играли в вездесущего Марио. Но, опять же, выбора не было: никто за меня мою статью перепечатывать не хотел.
Тему для второй статьи мне предложила сама Ирина Леонидовна. Она попросила меня сформулировать в статье какие-то негласные принципы дружбы и объяснить, каким образом люди находят себе близких по духу и что вообще такое «настоящий друг». Примерно неделю после этого я ходил и снова злился на главреда, потому что в свои 9 я не слишком-то умел философствовать, и понятия не имел, каким же образом я сдам эту статью.
Но, как это обычно бывает в жизни журналиста, в ситуацию вмешалась случайность и помогла найти решение. К маме приходила подружка, записавшаяся в мормонскую церковь. Эта подружка, узнав, что я теперь работаю в детской газете и вообще увлекаюсь прессой, оставила в нашем доме несколько номеров мормонского журнала «Лиахона». Я накинулся на добычу, но ничего интересного внутри этих журналов не нашел – какие-то картинки счастливых людей и непонятные мне по смыслу тексты о вере и Боге. Вдруг я вижу заметку, которая практически слово в слово повторяет нужную мне тему: «10 правил настоящей дружбы» (да, формат листиклов не Buzzfeed придумал). Прихожу в восторг, копирую текст, по возможности меняя слова, и приношу в редакцию «Скрепки», чтобы набрать в ворде.
Когда номер со статьей про дружбу выходит в печать, мы снова собираемся за круглым столом и наш главред суммирует итоги проведенной работы. Больше всего похвал достается мне за мою статью о том, как нужно правильно дружить.
Ирина Леонидовна отмечает, что текст оказался неожиданно «взрослым» и глубоким, и спрашивает, помогал ли мне кто в работе над статьей. Я в этот самый момент учусь очередному правилу журналистики вроде «не выдавать свои источники» и отрицательно киваю.
Я все сделал сам – и кого интересует, откуда я достал информацию. Вопрос копирайта меня, конечно, беспокоил, но я себя успокоил тем, что я не переписал статью слово в слово, а переиначил как сумел, что-то выкинул. В общем, провел такую редакторскую работу.
Так и проходил один из самых интересных периодов моего детства, который довольно быстро закончился, когда моя семья переехала в Киев. В Киеве, заканчивая школу, я сделал второй дебют в журналистике, мне еще больше понравилось, и с тех пор я этим и занимаюсь.
И теперь каждый раз, когда кто-нибудь принимается в очередной раз ругать «украинскую журналистику», я вспоминаю свои дни в детской газете «Скрепка». Украинские медиа обвиняют во многих грехах: непрофессионализме, местечковости, безграмотности, отсутствии эрудиции и любознательности и так далее. Людям из фейсбука, как обычно, виднее. Но штука в том, что практически все наши СМИ до сих пор существуют на уровне газеты «Скрепка». И это я говорю не в плохом смысле.
Дело в том, что это в высшей степени наивно пытаться уравнивать журналистские стандарты The New York Times с отечественным интернет-порталом, который вот уже десяток лет делает только одно – выживает (естественно, за счет самой разной рекламы). Требовать уровень Хантера Томпсона от украинского парня с философского факультета. Или ожидать в очередном выпуске антикоррупционной передачи «Схеми» сенсационное и предметное расследование, которое получилось у журналистов The Washington Post во время Уотергейтского скандала.
Не хочу прозвучать обидно. В украинских СМИ, конечно, хватает талантливых ребят, бесстрашных репортеров и владельцев блестящего слога. Есть даже с десяток медиа, которые ничуть не уступают «западным образцам». Я больше про отношение. Пока что критическая масса наших медиа – это именно редакции детской газеты, которые только учатся делать свои первые материалы и набивают шишки во время полевых работ. У нас нет столетних стандартов, каких-нибудь брендов с многолетней историей вроде журнала Life, нет вообще ничего. И поэтому те люди, которые сейчас пытаются что-то делать – они вообще герои, потому что пришли фактически на пустое место и иногда у них даже получаются нестыдные вещи. Из всей этой истории, может быть, что-нибудь и получится, но сроки туманные, будущее тоже. Все, что есть – это призрачная надежда и энтузиазм отдельных людей.
Поэтому всякий раз, когда собираетесь обвинить «украинского журналиста» в комментах в том, что он тупой и бездарный, представьте на его месте ребенка. Вам нравится обижать детей? Ну тогда с этим определенно нужно что-то сделать.
