История «Киевского телеграфа»: как в столице 150 лет назад появилось первое независимое медиа
Мы рассказываем историю газеты, которая во многом синонимична реалиям сегодняшних украинских СМИ – за эти 150 лет мало что изменилось. Развитие бизнес-модели, проблема уникального контента, конкуренция, цензура, привлечение аудитории, разработка редакционной политики издания – всеми этими вопросами, оказывается, интересовались и полтора века назад.
Отец-основатель
Первая киевская негосударственная газета была основана Александром Августовичем Юнком (Альфредом фон Юнком, как он сам себя именовал) в июле 1859 года. По воспоминаниям его современников, Николая Лескова и Григория Градовского, Александр фон Юнк был человеком с издательской жилкой, обладал потрясающим даром убеждения и умением договариваться с нужными людьми. Помимо этого, он работал журналистом и публиковался в «Киевских губернских ведомостях» и «Северной пчеле», промышлял художественным сочинительством, горел литературой. Среди оставленного им наследия имеются книжки со следующими замечательными названиями: «Полное практическое руководство приготовления киевских сиропных вареньев, повидл и сухих плодовых конфектов», «Практическое руководство к приготовлению польских баб, пляцков и мазурков», а также «Стихотворения и куплеты из ненапечатанных водевилей».
Впервые Александр-Альфред попытался издать собственную газету еще в 1852 году, но тогда получил отказ от соответствующих органов власти. Тем не менее это не похоронило мечту фон Юнка. В 1854 году он отправился в Крым, где служил погонщиком волов и доставлял воду на поле боя во время Севастопольской кампании 1854–56 годов. Это занятие помогло Александру Августовичу накопить необходимый стартовый капитал, дальше он тщательно продумывал концепцию будущего издания и спустя 7 лет после отказа вновь обратился к генерал-губернатору Юго-Западного края князю И. Васильчикову с просьбой разрешить издание газеты «Киевский телеграф». В этот раз его прошение было удовлетворено – и уже 1 июля 1859 года вышел первый номер газеты.
Ручная работа
Поначалу газета выходила два раза в неделю – по четвергам и воскресеньям. После 1864 года – три раза (понедельник, среда, пятница), за исключением рождественских праздников и контрактовой ярмарки (во время этих событий «Киевский телеграф» выпускался ежедневно). Газета выходила в 4-столбцовом формате на дешевой бледно-серой плотной бумаге, что делало ее не слишком привлекательной внешне, но позволило сохранить экземпляры «Телеграфа» вплоть до сегодняшнего дня. Листки газеты отпечатывались на ручном станке, который с кряхтением отбивал около тысячи экземпляров. Но этого было достаточно, поскольку среднее количество регулярных подписчиков газеты не превышало двух-трех сотен. Цена одного номера в розницу составляла 9 рублей. При этом фон Юнк специально похлопотал о том, чтобы организовать при тогдашнем книжном магазине специальную конторку, в которой можно было оформить подписку на издание.
Контент – король
Александр Августович понимал простую издательскую истину: чтобы тиражи газеты раскупались, необходимо давать читателям эксклюзив и вовсю использовать живую подачу. Редакция «Киевского телеграфа» располагалась в городе, жизнь в котором была тихой, размеренной и спокойной. Какую-то часть материалов (и представление о том, что происходит в окружающем мире) редакторы газеты получали из выписываемых ими московских, петербургских и зарубежных изданий, а поскольку в то время еще не было железной дороги, то эти издания доставляли им на лошадях.
Фон Юнк регулярно придумывал какой-нибудь оригинальный контент, выходивший в качестве приложений к «Киевскому телеграфу»: дополнительные издания, литературные сборники, спецвыпуски с выкройками, эскизами и рисунками.
К слову, мода была отдельным интересом издателя газеты: Александр-Альфред регулярно описывал на страницах своего издания увиденных на улицах города ярких личностей. Эти фельетоны, в которых он подмечал настроение, привычки, диалоги и внешний вид персонажей (вплоть до мельчайших деталей их костюмов) помог сформировать в литературе появление так называемого «киевского типа».
«Какие наряды! Какие фасоны! Какие картузы! – писал в 1861 году Альфред фон Юнк. – Тут вам попадаются малиновые с черными перьями, белые с черными околышками… Иногда на фуражке можно увидеть черный креповый бант, на другой – черную полоску. Ни на каком маскараде во время масляницы не попадается так много фасонов польских, краковских и малороссийских, как на Крещатике! Настоящий венецианский карнавал. Дамы стараются перещеголять одна одну. Только появится какая-то модная шляпка или же с какими-то выдумками бурнус или мантилья, и вот уже она куплена и демонстрируется на прогулках».
Или вот один из номеров «Телеграфа» за 1864 год, из заметки журналиста Рудковского: «Говорят, Париж – столица мод. А ну, господа, с Парижем! И что вы против нашего? Да не больше мухи. Вспомните лишь наш украинский соломенный брыль, который не раз красовался на Подоле, на Крещатике и других улицах! А потом – шаровары, чоботы, палицы и такое другое… Париж против нас – муха! Наши люди, вот это так люди!»
Эту манеру затем можно встретить, например, у Куприна в его цикле очерков «Киевские типы»: «Фуражка прусского образца, мундир в обтяжку с отвороченной левой полой, позволяющей видеть белую шелковую подкладку; пенсне на широкой черной ленте; ботинки без каблуков и белые перчатки на руках – вот обыкновенный костюм студента-драгуна, которого вы ежедневно видите на Крещатике» («Студент-драгун»).
У него же - в очерке «Будущая Патти»: «Ее можно встретить на Крещатике, часа в три-четыре пополудни, когда торопливой походкой, с озабоченным лицом и с кожаным портфелем «Мьюзик» под мышкой, она возвращается из музыкального училища...»
Помимо этого, фон Юнк и его верный напарник Чернышев стремились расширить тематический спектр каждого номера: «Хотим ввести моду на письменное освещение состояния региональной торговли, музыки и театра». Также их заботила «географическая широта подачи», заставлявшая обращать пристальное внимание «на вести из достаточно глухих городов и весей». Они неустанно занимались составлением тогдашней политической хроники, отдела библиографии и раздела частных объявлений.
Чернышев и Александр Августович понимали и другую важнейшую издательскую истину: «Ничем так не привлечь внимание господ читающей публики, как изяществом слога». Это в том числе вынуждало их до мелочей продумывать содержание литературных заставок в каждом номере и раздел фельетонов на злобу дня.
Редакционный статут
Популярность и функционирование «Киевского телеграфа» были бы невозможными без так называемой «Программы издания» – крайне поучительного документа, который фактически являл собой четко закрепленную редакционную политику издания и жесткое распределение контента по рубрикам:
«Внутренние известия». Здесь помещаются разного рода Высочайшие Приказы, касающиеся Юго-Западного края указы Правительствующего Сената, а также описание замечательных событий, здесь приключившихся;
«Корреспонденция», то есть известия из Каменца-Подольского, Житомира и других городов, до сферы общественной жизни, метеорологических явлений, музыки, литературы, урожаев, торговли и промышленности касающиеся;
«Политическое обозрение». На этот отдел всегда обращено особое внимание редакции. Иностранные политические известия заимствуются из повременных изданий, в России выходящих. Кроме того, в этом же отделе помещаются постоянные торговые сведения из Брод, Австрии и Галиции;
«Литература». Сюда должны войти небольшие повести, рассказы, стихотворения и вообще беллетристические произведения, а также историко-статистические описания местностей, храмов, памятников, курганов, городищ. Путешествия и дневники их, различные мемуары, биографии замечательных людей, литературно-художественные зарисовки обычаев, обрядов, поверий и легенд;
«Фельетон». Здесь публика должна иметь возможность почерпать для себя новости общественной жизни, театра, музыки, живописи, разбор польских и русских книг;
«Библиографические и частные объявления», где доступным языком излагаются климатические сводки за истекший период, равно как и подробнейшие сведения обо всех приехавших в Киев и покинувших наш город».
«Киевляне – онанисты»
Другой важной особенностью «Киевского телеграфа», сформировавшей тот уникальный творческий почерк издания, были регулярные опечатки в газете. Тогдашний цензор Лазов даже считал, что за абсурдные и анекдотические опечатки газету нужно насовсем закрыть, поскольку ему регулярно приходилось утверждать поправки.
Самая популярная байка гласит, что в одном из номеров «Киевского телеграфа» была допущена следующая досадная опечатка: «Киевляне преимущественно все онанисты».
В следующем номере поправка гласила, что на месте последнего слова должно было быть «оптимисты». Брошюра некоего Ипполита Лютостанского «Вопрос об употреблении евреями-сектаторами христианской крови» сначала была названа в рекламном объявлении «книгой юрОдического свойства», а позже превратилась в положенную «книгу юрИдического свойства».
Об этом писал Лесков в «Печерских антиках»: «Так, например, с «Телеграфом» на первых порах случались такие анекдоты, которым, пожалуй, трудно и поверить. Поправки же Юнку иногда стоили дороже ошибок: раз, например, у него появилась поправка, в которой значилось дословно следующее: «Во вчерашнем номере на столбце таком то у нас напечатано «пуговица», читай «Богородица». Юнк был в ужасе больше от того, что цензор ему выговаривал: «Зачем де поправляться!»
– Как же не поправиться? – вопрошал Юнк, и в самом деле надо было поправиться».
Война с «Киевлянином»
Успех «Киевского телеграфа» привел к тому, что в столице стали одна за другой выходить другие газеты, породив настоящую конкурентоспособную ситуацию и некое подобие газетной индустрии. Причем во главе или в составе новоявленных изданий нередко оказывались бывшие выкормыши фон Юнка – например, в 1862 году Чернышев принимается за выпуск «Киевского курьера». Да и вообще, в последующие годы появляется великое множество изданий, в том числе со словом «Киевский» в начале: «Киевская старина», «… мысль», «… молва», «… речь» и так далее.
В 1864 году появляется главный конкурент «Киевского телеграфа» – газета «Киевлянин», с самого начала своего пути затеявшая негласную войну с изданием Александра Августовича. «Киевлянин» рассматривался властью как оппонент «Киевскому телеграфу» и следовал имперско-шовинистическому курсу. В самом первом выпуске профессор Виталий Яковлевич Шульгин торжественно заявил, имея в виду Киевский регион: «Этот край русский, русский, русский». «Киевлянин» получал щедрое субсидирование из государственной казны (25 тысяч рублей в год), всю необходимую организационную поддержку и выпускался на хорошей бумаге.
Там выходили международные новости, политические памфлеты, программные тексты, поддерживающие «линию государя», но в редакции не забывали и о своей культурной миссии, а также о простых читателях. Например, именно в «Киевлянине» появились первые русские переводы творчества Захер-Мазоха. Как и в «Киевском телеграфе, там тоже публиковались любопытные фельетоны о жизни в столице.
Вот что писал «Киевлянин» в 1876 году о местном алкоголизме: «В городах Киевской губернии число питейных заведений вдвое больше против среднего числа по государству (одно заведение приходится не на 120, а на 62 жителя); на каждые 10 городских зданий у нас приходится один кабак!»
«Телеграф» за его либеральную направленность часто критиковали и пародировали в имперском «Киевлянине». На все эти острые выпады фон Юнк, издатель «Телеграфа», всегда реагировал мягко, но с юмором. Он ввел специальную рубрику «Сценки в редакции», где можно было встретить следующее:
«Некто: – Нельзя ли поместить объявление, что у меня отдается напрокат верблюд для верховой езды по городу?
Редактор: – Нельзя, потому что «Киевлянин» будет смеяться, а просто поименуйте, что, мол, медленный скакун арабской породы… Таким образом не будет ничего возбуждающего».
Или так: «Нас крайне удивляет то особенное удовольствие, которое находит г. редактор «Киевлянина» в издевательстве над типографскими промахами, какие попадались, и, к сожалению, довольно часто в нашем издании, титулуя их неграмотностью и приписывая их лично редактору».
Конец «Киевского телеграфа»
Регулярные нервные срывы стремительно ухудшали здоровье Альфреда фон Юнка, и уже в 1867 году он был вынужден обратиться в Главное Управление по делам печати МВД Империи с прошением передать обязанности издателя и главного редактора Александру Снежко-Блоцкому. Передача обязанностей шла тяжело, цензоры были еще сильнее недовольны новым руководителем – это в значительной мере отображалось на характере газеты и самом фон Юнке, пребывавшем уже на смертном одре. После смерти Альфреда Августовича фон Юнка в 1870 году издание «Киевского телеграфа» взяла на себя вдова покойного, а в 1874-м за три тысячи рублей право издания газеты у нее выкупила жена статского советника Авдотья Гогоцкая. За дополнительные полторы тысячи Авдотье Ивановне досталась неказистая типография, на которой отпечатывались номера «Телеграфа». Так газета вступила в свою финальную стадию.
К приходу Гогоцкой газета, что называется, дышала на ладан: бесконечные смены руководства и цензурные баталии высосали из нее весь жизненный сок. Авдотья Ивановна была образованной женщиной, поддерживала тесную связь с украинской интеллигенцией – это помогло ей реанимировать «Киевский телеграф». К примеру, уже в 1875 году издание объявило о сотрудничестве с Владимиром Антоновичем, Михаилом Драгомановым, Павлом Житецким, Николаем Зибером, Иваном Лучицким, Павлом Чубинским. Воспрянувшая и обновленная в формате газета становится рупором украинской культуры и оппозиционного движения, что в свете Валуевского циркуляра, конечно, оказывается слишком опасным делом. На издание обрушивается шквал доносов по обвинению в украинофильстве.
Летом 1876 года последовало административное распоряжение из Петербурга, после которого «Киевский телеграф» закрыли без права на возобновление. В распоряжении была указана формальная причина закрытия газеты: перепечатка материалов других изданий без ссылки на источники, хотя в действительности имперской канцелярии просто не нравилась оппозиционная линия издания и сотрудничество с ним многих ведущих деятелей украинской культуры. Одновременно с этим царь Александр II подписал печально известный Эмский указ, душивший украинское слово по всем фронтам. Так закончилась история первого независимого украинского издания, и украинская пресса вступила в темную фазу цензурных запретов, чтобы снова возродиться только лишь в 1917 году.
