Спецпроєкти

Ми дупогорілі:)

YUKO о насилии, украинской музыке, несправедливости и диких клипах
YUKO – электронный дуэт Стаса Королева и Юлии Юриной. Они участвовали в шоу «Голос країни» под предводительством Ивана Дорна. Иван и предложил Стасу и Юле совместить электронную музыку с народными мотивами.

В конце ноября у ребят вышел второй альбом под названием «DURA?». Это история противостояния героини и социума, в котором героиня впервые осознает свое место в консервативном обществе; о конфликте раскованного мышления и устоявшихся социальных стереотипов.
Мы встретились с ними на лейбле Дорна Masterskaya, на который подписаны артисты и расспросили их о насилии, коллаборациях и диких клипах.
Сколько часов продолжалась самая длинная сессия на студии?

С: Меньше суток, в районе 20 часов. Это то, что я помню.
Ю: Ти спав у дитячій, потім прокидався, потім я прийшла, і тоді це був 19-годинний марафон. Ми пішли, а ти ще відпрацьовував.
А какая причина таких марафонов? Все горит?

С: Не горит. Просто садишься и не можешь встать, пока не сделаешь начатое. Во-первых, переносить на потом – это плохо, это висяк. Во-вторых, когда тебя прет, ты и делаешь музыку. Главное, не забывать поесть и поспать в такие моменты.

Ю: Але я так не вмію

С: Вообще, работать много неправильно. Сессия должна быть до 8 часов, в идеале - 5-6, но мы в этом плане бездозники. Хоть уши и замыливаются со временем. Когда ты приходишь на работу – первый час самый важный.
При первом прослушивании на свежую голову появляется где-то половина от всего количества правок, к которым приходишь за весь день. Но количество потраченного на работу времени - не аргумент в пользу этой самой работы, если результат вышел недостаточно хорошим. Нельзя бояться удалять такую работу.

Ю: У нас є пісні, які ми переспівували разів 12, потім приходили, все видаляли і заново переписували. І з 20-го дубля, коли ти вже втомлений і неактивний, воно може несподівано вийти дуже кльово. Так було з піснею «Sorry». С: С: Вот раньше нам не нравилась идея перезаписывать вокалы. Мы сделали первую версию песни Vodubioru, Ваня говорит: «Перезапишите». А мы: «Как?! Мы же уже записали»
Как вы понимаете, что трек уже готов, что хватит крутить звук?

С: Сердечко говорит. Когда ты занимаешься музыкой, нужно прислушиваться к ощущениям. Останавливаться и анализировать – торкает или нет. И если не торкает, то вырезать все, что не работает.

Ю: Коли Стас стрибає, що аж зі стелі все сиплеться, то норм. Ми писались у моніторній, Стас починає гоцати, і я бачу, що чорні стіни з підлоги починають білішати. А він стрибає, йому кльово. Якщо виходить щось таке, що б ти і сам слухав, тоді настає фінал, трек вже чіпати не треба.

С: Есть упражнение для тех, кто пишет ритм-секцию – барабаны и бас. Как только ты замечаешь, что голова начинает качаться, все хорошо. Это работает всегда. Ведь музыка работает не через сознание, а на внутренних ощущениях.

Ю: Коли Стас починає вмикати кожну групу інструментів і вони поодинці тебе качають – це вже круто. Значить, ми отримали те, що хотіли.

С: Даже вокал. Даже разговорный. Как в «Галине».

Ю: «Галина» така багатостраждальна пісня. Я добу не могла спати, ходила і думала, як же її заспівати. Я не знала, що з нею зробити, аби вона була така, як мені треба. У нас була мелодійна лінія вокалу, яка мені не подобалася, я не знала, як буду її співати на концертах. Ходила-ходила, почала начитувати текст, а Стас мені: «О, це круто!». Так ми записали читку швидко.
Как вам удалось выделить из целого спектра социальных проблем именно проблемы женщины, ее место в обществе?

Ю: Все вийшло випадково.

С: Скорее даже естественно.

Ю: Я цього року багато розмірковувала на тему домашнього насильства, і так вийшло, що мозок несвідомо почав підтягувати відповідні тексти. У мене є купа пісень і купа текстів, які б я могла взяти на «Дуру», і все б вийшло зовсім інакше. Але чомусь мені прийшлися до душі саме ці пісні. Захотілось, щоб саме вони були, дати їм нове життя. Якщо Стас пише якийсь біток і треба наспівати щось, то часто з мене виходить текст, пов'язаний з темами, що мене хвилюють. А потім ми озирнулись і побачили: те, що ми зробили, має свою сюжетну арку. Все склалось в одну велику картину, яка описує життя жінки.
С: Картина такая сложилась в октябре. А в процессе создания альбома мы просто понимали: «О, это с этим работает, а вот это – с этим». Потом получились 2 песни, где раскрывается одна и та же история, просто в одной в настоящем времени, а в другой – в ретроспективе. Все само сложилось. Мы для этого ничего особенного не делали.

Конечно, хочется создавать концептуальные связанные вещи, но это не первоочередная задача. Главное – излить свое творчество и зафиксировать его в цифре.
При прослушивании я начал задумываться о женской проблеме в устном народном творчестве. Вы обращали внимание до написания альбома на монументальный пласт в фольклоре о жизни женщины и ее трагическую судьбу?

С: Наша задача - показать, что и тогда, и сейчас эта тема остается актуальной.. Юля, естественно, много об этом думаете и знает. Она постоянно об этом говорит.

Ю: Дуже цікаво брати українські тексти і бачити в них ті картини, які описували жінки, коли співали ці пісні колись. Це ж все йшло з народу, це невигадана історія. З часом пісні взяли на себе функцію розваг. А до цього вони відображали життя. Спів пісень виконувало певну функцію – наприклад, навчальну.

Когда я переехал из деревни в город, познакомился с культурой поближе, то понял, что раньше вел себя глупо, мог себе позволить гомофобию и тому подобное. Теперь стыдно. А вы менялись во время написания альбома?
Ю: Це ментальність, і те, що нас оточувало, залишало свій відбиток.

С: Это особенность среды маленького города. Когда у тебя представление о мире узкое, тебе проще поддаться подобным взглядам и не оценивать их критически. Ведь, по сути, ты ничего больше и не видел. Мне в юности рассказывали, что если в Западной Украине по-русски заговоришь, тебе хлеб без масла дадут. А я начал выступать и понял: везде есть классные люди. Как и то, что везде есть уроды.

Ю: Після альбому ми стали гостріше реагувати на деякі речі. Це поріг сприйняття якихось сексистських речей чи гендерної нерівності знизився. Ти починаєш частіше замислюватись щодо проблем суспільства, більше звертаєш на це увагу. І розумієш, що воно не має нічого спільного зі здоровим глуздом.
С: Когда ты о подобном говоришь, оказывается, что многим не нравится такой расклад. Но другие молчат.

Ю: Ми давали слухати альбом людям, які допомагали нам на фотосесіях, наприклад, і найбільше всіх чіпляла пісня «Syrotyna». Спочатку не розуміли, що там і як, але ми розповідали про головну героїню, і люди танули, після чого починали ділитися своїми історіями. У нас волосся ставало дибки від тих історій, адже тема альбому виявилась ближчою для кожного з них, ніж ми могли уявити.
Я ставила задачу візажисту: «Мені потрібен мейк з референсом – мене зґвалтували, побили, і я в сльозах біжу додому». А вона лише кинула: «Я знаю, як це, я зроблю». Це настільки страшно.

С: Проблема в том, что жертв общество не поддерживает. Их проблему в лучшем будут не замечать, а скорее всего еще и осудят. Поэтому жертвы насилия скрывают свои проблемы. Женщины, впервые столкнувшиеся с насилием, не знают, что делать. Думают, что это с ними что-то не так.
Вы четко сформулировали, что альбом - не манифест и не декларация. Вы просто хотите социум к такому диалогу подтолкнуть?
С: Мы же не носители абсолютного знания. Мы немного времени обсуждаем этот вопрос. Нам важнее спровоцировать диалог в обществе. Проблемы замалчиваются и не воспринимается всерьез. Недавно Ванин барабанщик Юрий Безверхий делал репост об избиении девушки. А в комментариях парень пишет: «Ой, ну он же, наверное, не просто так ее бил, вряд ли она чистенькая и хорошенькая».

ЧУВАК, В СМЫСЛЕ??? Мы говорим о том, что насилие в принципе не выход, не вариант и не инструмент. А люди такое пишут. Что должна была сделать девушка, чтобы ее избили, изнасиловали, засовывали деньги в рот, а читатель защищал насильника?

Изменить это можно, если об этом чаще говорить. Я бы отвез каждого человека в Берлин, чтобы люди увидели и поняли, как можно жить, как люди могут взаимодействовать.

Мы с Юлей говорили о том, что все проблемы в обществе от невежества. Не хватает образования во всех сферах. И ситуация в социуме изменится, когда поменяются подходы к образованию. Сексуальное образование, информирование о наркотических веществах, права человека, этика.

Ю: Наші друзі з yeyo поїхали до Канади виступати, і ми вчора з ними зв'язувались. Я запитувала, як там люди. А вони відповідають, що культурного шоку не було. Було відчуття, що так і має бути. Ти йдеш по вулиці, і тобі посміхаються. Можеш ходити в будь-якому вигляді, як тобі зручно – хоч голий, хоч в халаті, хоч із зеленим волоссям, хоч без зубів. Люди живуть нормально.
В песнях YUKO преступно мало вокала Стаса. Почему?
С: Его не мало. Наша задача - получить органичный результат. У нас же есть много инструментов – можем и на шейкере играть, и пригласить фольклорный ансамбль. Да, у нас есть и мой вокал как инструмент, но до этого он не нужен был. А здесь мы размышляли, какими инструментами сможем добиться той эмоции, которую хотим дать. И решили обойтись без моего вокала. Незачем вводить «вокал Стаса» ради того, чтобы он просто был.
Чтобы было бы, если бы Ваня Дорн не повернулся к вам на шоу «Голос»?

Ю: Мені здається, Тіна Кароль мене повела б, як ту дівчину, з якої створювалася би українська гордість, із піснями типу «Пливе кача».

С: Поскольку, кроме Вани, на меня никто не «нажал», я поехал бы дальше в тур кататься.
А что хорошего взяли из шоу?

С: Друг друга. Это был уместный опыт и ценный момент, ведь Иван глубокий человек, и пытался уделить нам внимание в равной степени. Нам помогают даже размышления о том, как мы с ним взаимодействуем, это делает нас лучше.
Помните первую встречу, как создавалась YUKO?
С: Первая встреча была за кулисами, мы всей командой Дорна следили за прослушиваниями. Единственное, что мне понравилось, это выступление Юли. Оно мне кажется лучшим в этом шоу.
Но тогда я был закрытым и не обращал внимания на других, отчаялся и решил, что буду работать один. Даже когда Юля ко мне подходила поговорить, не замечал ее.
Ю: Коли я йшла на шоу, у мене була мета і плани. А потім побачила Стаса, в якого була купа девайсів. Я на той час починала сама писати музику в FL Studio.
Підходжу до нього: «О, можеш розповісти, як грати на Volca Sample? А що ти взагалі робиш? Яка у тебе творчість? А я ось написала у Fruity Loops трек, у мене вийшов кліп».
Я тоді справді зняла кліп зі своїм другом-геєм. Він драг-діва і, через те що на нього почастішали напади, він попросив притулок у Амстердамі. Тепер там живе спокійно, працює. Ось так країна через свою гомофобію втратила талановиту людину.
С: А я был закрыт. У меня была группа, с которой не очень все получилось, поэтому решил, что не буду заниматься коллективным творчеством. Позже Ваня сказал: «А может...». Когда я вылетел, он сказал, что хотел бы меня вернуть в шоу как музыканта. И вот Юля прошла в прямые эфиры, а потом мы не помним кто предложил мне поработать с Юлей – или она сама, или Ваня.

Дело в том, что мы с Юлей сделали нечто большее, чем остальные. Ведь что делают другие? Играет оркестр, а певцы поют. Мы не просто сами себе сыграли музыку. Мы ее создали прямо на сцене. Юля помимо пения наигрывала на тамбурине, работала с лупами.

Ю: Стас тоді ще за порадою Вані почав створювати щось з Владом Каращуком. Але не все вийшло, Стас розчарувався в тому, щоб з кимось ще пробувати разом грати.
С: И после Влада Иван предложил попробовать еще с Юлей. Ну я и сказал окей. А потом пришли – и на первом же джеме у нас получились заготовки песен «Хороша», «Русалочки» и «Кінь». То есть мы на первой же встрече сделали заготовки на 3 песни, которые со временем вышли. И потом такие: «Опа, получается круто. Ну давай».
Ваня послушал – ему очень понравилось. А то, что я сделал с Каращуком, ему не понравилось. И мы едем в автобусе на его концерт, я ему ставлю, что получается с Юлей, а он: «Офигенно!» Вдохновил нас – мол, получается очень круто, продолжайте.

Спустя полгода подписал нас на лейбл.
До подписания на Masterskaya были диалоги:
– Ну давайте, крутитесь, снимайте клипы.

Какие клипы, Ваня? Бабла нет!

– Нуу, придумайте что-то. Выкручивайтесь.
Ю: Ми й викрутились. Позвали друзів з університету і зняли одним дублем прототип нашого мегаміксу – лайв на «Khorosha». Ваня подивився на результат і говорить: «Оу, як же це погано».

С: Мы там камеру боимся. В целом все круто, но мы там не очень крутые.
С кем хочется зафитовать?
Ю: З yeyo.

С: Мы давно хотим с ними поработать. Ведь фиты - спорная штука. С кем-то зафитовать – значит претендовать на чью-то аудиторию. С таким расчетом не очень хочется записывать коллабы. Вот с Diplo и MØ – это было предложение Tuborg. Фит с Р.РАТ – предложение от Р.РАТ. Но с ним было естественней, потому что он наш соулмейт. А с «еёшками» мы очень близки. Долгое время делили барабанщика Игоря и репбазу. Показываем им песни, слушаем их мнение.

Это классно, создавать комьюнити с людьми, которые имеют похожее мировоззрение.
Ю: yeyo роблять дуже фірмову музику. Коли Катерина виступає на сцені, я в ній бачу купу артисток, купу сильних жінок і особистостей – в ній і Бйорк, і Мадонна, і трохи Леді Гаги. У неї є все, що цінується за кордоном. Але в Україні не всі зчитують бекграунд артистки.

Наш тренд – це Оля Полякова. Великий кокошник, красиві ноги, довгі коси – все «понятно», жінка на сцені.

















От KAZKA теж крутий проект, він розширює кордони світогляду. На сцені не той штамп, а звичайна дівчина. Це новий образ, не чергова «ВІА Гра» – і вже добре.

Тепер виходить Катерина і говорить те, що ніхто не говорив зі сцени, почувається впевнено на сцені, стоїть на своєму. Дуже люблю на неї дивиться.

С: Ребята очень дотошно работают над качеством и продакшеном. Как оказалось, уровень дотошности и погружения в нюансы не у всех такой глубокий, как, нам казалось. И «еёшки» для нас пример.
Когда делали второй альбом, были в голове идеи по третьему?

С: Да. Хочется взяться за третий альбом, но так делать мы не будем. Хотя постараемся не сбавлять темп и сохранить активное состояние в создании музыки. Когда дописали Ditch, нам пришлось переключиться на промо, а я очень хотел бы сохранить тот вайб, хотя бы час-два сидеть над аранжировками новыми, но это было невозможно по времени.

Сколько времени ушло на второй альбом?
С: 8 месяцев. В апреле мы поняли, что нужно делать мегамикс, что это классно, но для этой идеи нам нужен новый материал. До конца лета мы писали музыку, а потом снова вернулись к идее мегамикса.
Альбом тематически начался из ваших диалогов о проблемах женщин?
С: Чуть раньше.
Ю: У нашому житті були подібні проблеми, ми обговорювали сімейні питання зі Стасом. Я розповідала, що відбувалося у мене, він ділився тим, що в його сім'ї коїться.

С: Любой активист занимается решением проблем, с которыми сам сталкивался. Мы немного покореженные своей жизнью. Говоря об этом, пытаемся и свои проблемы решить.
Чего не хватает украинской музыке?
С: Инфраструктуры. Если ты в Украине не делаешь музыку, которая 100% зайдет аудитории, ты попадешь на деньги. А у нас нет среднего класса в музыке. Есть только топ-артисты и андергаунд махровый.

Экономическая ситуация плохая, платежеспособность малая, и часто из-за этого артисты перестраховываются и создают мало оригинальной и смелой музыки. Хотя артистов талантливых очень много.
Ю: Повернемось до Олі Полякової. Минулорічна церемонія M1 Music Awards, на якій вона виходила під дуже фірмову музику, з великим балетом. Це був номер «під Бейонсі».

Якщо топ-артисти розвивали б цю тему, вони були б на дуже високому рівні. В них є те зерно, яке може прорости.
С: У них есть большая аудитория, на которую можно транслировать классную музыку.

Ю: Така музика існує, тому що вона потрібна нашому менталітету. Той же Винник, та ж Полякова – вони дуже фірмові. Просто якщо вони будуть робити щось складніше, то слухач не замовить їх на корпоратив. Бо пісні про «шльопки» чи «вовчицю» дуже прості, і коли ти напився – їх дуже просто співать.
Хочется, чтобы больше артистов проявляли такую смелость.
С: Клиент хочет развлечься, не хочет, чтобы его нагружали социальными проблемами. Поэтому мы готовы к тому, что новый альбом не зайдет, как Ditch, ведь здесь нет таких же веселых развлекательных треков.

Ю: Хоча «Водубьору» і «Masha» не є розважальними піснями. За змістом вони дуже серйозні, там піднімають такі ж теми, як і на другому релізі. Тільки тоді у нас музика працювала на протиріччі з текстом, на контрасті. А зараз тексти ми підсилюємо музичною формою. С: Касательно топ-артистов и экспериментов – программа Jazzy Funky и OTD Ивана Дорна отлично показывают, что не надо бояться экспериментировать. Даже второй альбом Ивана был уже не таким. Я его начал слушать именно со второго релиза, ведь первый для меня был какой-то попсой. А второй: «О, вроде тоже попса, но как оригинально сделано. И по наполнению прикольно, и аранжировки такие смелые».
На чьи лайвы вы попали летом и можете порекомендовать другим?
Ю: Gus Gus, Placebo - це мій 2007-й.

С: Chemical Brothers – это то, каким должен быть лайв электронной группы. Ребята сделали очень мощное световое шоу, сделали программу сетом, где одна песня перетекает в другую. Бит песни начинается за два трека до того, как включается композиция.


Massive Attack – это вообще какой-то ПИЗД*Ц. Это арт-атака, стоишь в смешанных чувствах, ведь их посыл не совсем однозначный. И очень понравилось выступление в плане простоты и концепции.

ONUKA – лично для меня был прорыв.

Gorillaz – тоже очень круто.

Еще Tequilla Jazz очень понравились на Atlas Weekend.

Ю: Цього літа для мене були ще кльові концерти у Die Antwoord. Young Father теж топчік. Ще подобається Луна, дебільне шоу, яке роблять «Пошлая Молли». «ДахаБраха», звісно, круті. Вони мені, взагалі, дали поштовх рухатися в тому напрямку, в якому ми зараз граємо. Адже саме у них я вперше побачила, що з фольклорною музикою можна працювати ось так.
Вот мне Албарн лично понравился. Похож на пьяного соседа добродушного - ходил, улыбался, всем махал, добро прям лилось из него.
Ю: Так, він класний. А от на Jamiroquai було страшнувато. Ми ж звикли до того, що артисти виходять на сцену і виглядають зірково. А за кордоном люди більш вільні, і вони можуть вийти на сцену і просто заспівати. Але зараз музика – це і шоу.
С: Сегодня музыка неотделима от бекграунда артиста. У нас не принято, чтоб артист выходил в том, в чем ему комфортно.

Вот Албарн выглядел абсолютно органично. Мне его выступление было очень близко.
Смотришь на него – ему классно, он в своей тарелке, он захотел – пошел, взял громкоговоритель, захотел – пошел к каким-то ребятам. Эта манера совпадает и с его карьерным путем. Он же работал в Blur, понял, что ему там тесно, и собрал новый коллектив. Для меня, возможно, его музыка сегодня чересчур разнообразна, в ней не видно его самого, но на сцене он суперорганичен, ты ему веришь и за это любишь. Потому что честность и органичность – это то, что располагает.
У вас невероятные клипы. Будут еще новые работы?
Ю: Так, все є. Кліп «Заєнька» зняв Влад Байдун (муж Юлии, - прим.), він знімав і перший лайв, ще одну нашу презентацію режисерував, яку ми записували при -18 градусів. Також він придумав Megamix, а ще зняв кліп "Dura". Ми дуже мало про нього говоримо, а він же намагається показати нас такими, якими ми є.

Ось кліп «Mak» був дуже лакшері, а «Hreblia» –дуже проблемним, адже в ньому ми не сильно відчуваємо себе.

На його думку більшість артистів роблять кліпи – і у людей складається неправильне уявлення про музикантів. Наприклад, я чула таке про «АИГЕЛ» – вони на відео і в музиці дуже круті, а лайви нудні.

Мій чоловік хоче передати живу енергію, яка з нас тече, аби люди бачили, які ми дикі, які енергійні, які ми насправді.
С: Мы ориентированы на людей, которые совпадают с нами мировоззренчески. Например, как Варвара Ягнышева, которая делает нам обложки и графику. У нас есть Влад Байдун, который знает нас, поэтому в «Заеньке» настоящие мы.

Ю: У нього дуже хвора уява, і це спрацювало.

С: А «Mak» – хороший клип, но там немного достроено над нами сверху. А нам бы сейчас еще себя настоящих раскрыть. Поэтому работать с людьми, которые думают как мы, которым можно полностью довериться – самый лучший вариант.
Альбом опубликован. Как вы расслабляетесь?
С: Этого мы не умеем. Когда едем в отпуск, не получается по-настоящему отдохнуть.

Ю: Буквально вчора наша менеджер сказала: «Рєбята, треба випити і відпочити». Я випила, але все одно не можу все відпустити. Прийшов Стас, а я до нього: «Стас, ти постійно кажеш мені про роботу. Задрало, що ми розмовляємо з тобою тільки про роботу». А потім сиджу і думаю, про що ж поговорити. І давай знову про роботу.

С: После сольника в Atlas в феврале у меня 2 недели было опустошение, я не мог ничего делать, и отдохнуть не получалось. Летом мы вчетвером поехали в Одессу. Идиоты. Тусили, конечно, но пересекались и говорили о работе. Мы трудоголики.
Юля: МИ ДУПОГОРІЛІ)
Текст и верстка: Женя Руденко
Послушать DURA?: Apple Music, Google Music, Deezer, Spotify.