Интервью с Федором Возиановым: “в глубинке для эстета – непочатый край работы”

На самом деле, все началось гораздо раньше, когда я был мальчиком-подростком, попробовал шить первую вещь – тогда было немного хорошей одежды, а хотелось одеваться выразительно. Очень часто подростки выражаются в одежде – для меня это тоже было чрезвычайно важно, чтобы иметь какие-то отношения с девушками. Я сделал первую вещь, она у меня получилась. Это была мужская куртка зеленого цвета – она привлекала внимание и своих целей я достиг :)

Я понял, какой это захватывающий процесс, когда из головы у тебя появляется идея, и за пару дней она превращается в реальную вещь. Думаю, это была первая творческая инъекция  я постоянно что-то для себя делал, это получало позитивные отзывы со стороны…

Но ведь тогда, в 80-х, было совсем другое информационное пространство, и не все подростки шили, тем более, не все подростки делали что-то интересное. Ведь, так или иначе, на нас влияет окружающая среда при создании чего-либо… Чем вы вдохновлялись? Что смотрели, что читали? Какая информация о моде была доступна?

Естественно, это были советские времена, когда все цвета вокруг были сдержанными – ярких оттенком не было вообще. В этом смысле всё было очень ограниченно.

В то же время вся информация, которая доходила с запада, была очень ценной и воспринималась совсем по-другому: эстетически мы относились к этим вещам, наверное, более внимательно, чем они того заслуживали. К примеру, обычные джинсы были редкостью и потому объектом детального изучения.

Возможно, такое внимание к деталям и приносило какой-то толк и давало особый интерес для меня.

А как же профессиональное образование? Почему же Вы не пошли учиться в институт технологии и дизайна?

Тогда он был слишком техническим, а меня больше интересовала творческая сторона процесса. Пошиву, как процессу техническому, я научился самостоятельно, – это не составило для меня труда.

А сейчас, – вы думаете, что-то изменилось в обучении КНУТД?

Да, сейчас намного больше информации для развитии творчества, насколько я знаю.

По моим наблюдениям, множество обучающихся дизайну студентов, не очень-то образованы в ключе современных знаний о моде, у них не очень широкий кругозор… К примеру, на вопрос о любимом дизайнере множество из них называют Маккуина. И, насколько я понимаю, только потому, что этот самый МакКуин очень известен среди широкой аудитории, причем стал таковым после своей смерти. Я не говорю о всех студентах, конечно, – но у нас был опыт такого опроса как-то среди студентов КНУТД, к слову. А глубоко никто не интересуется – ни международными тенденциями, новостями, ни местными, украинскими дизайнерами.

Возможно, многим из них невдомек, из чего получаются дизайнеры. Дизайнер, который находится на более легком уровне, материал – телевизор, платья других дизайнеров. Для взрослых вдохновение – это прочитанные книги, просмотренные фильмы, их эмоции, люди, с которыми они общаются, жизнь вокруг.

Когда я читаю интервью со зрелыми хорошими дизайнерами, я вижу, что их творчество вырастает из глубоких вещей, не из поверхностных, и основано не на поверхностном копировании и подглядывании увиденных изделий. Весь мир состоит не только из модных показов и моделей, и думать так – очень банально и поверхностно.

А говоря о том же МакКуине – глубина переживаний его огромна, и это очень отобразилось на том, что он делал.

Я достаточно предвзято относился к Маккуину до тех пор, пока не увидел на выставке британского дизайна мужской маккуиновский пиджак, который он сшил еще в начале своей карьеры. Это было как встреча со знакомым человеком. В направлении каждого шва было видно, во-первых, творчество, а во-вторых, ремесло. Это было очень близко мне, и в каждую линию было вложено что-то, что сложно назвать, и она происходит откуда-то изнутри.

С одной стороны, подробное отношение к деталям, вдохновение от пережитого, а с другой стороны, мода – это же бизнес? Для вас это – бизнес, или творчество больше?

Для меня мода – это способ жизни. Я начал этим заниматься  так как понял, что по-другому жизнь проживать неинтересно. Естественно, бизнес имеет значение, и каждому дизайнеру порой приходится идти на компромисс между творчеством и необходимыми условиями бизнеса. И потом каждый из них по-разному преодолевает этот компромисс: к примеру, Азеддин Алайя полностью ушел от сезонности коллекций. Стал ли от этого его бизнес менее прибыльным? Думаю, ничуть, более того – при этом он не крутится, как белка в колесе, а работает творчески.

Федор, по-вашему, насколько дизайнер должен следить за трендами?

Я думаю, у каждого дизайнера это происходит неосознанно. Не обязательно каждый день прочитывать что-то, чтобы быть в курсе. Вот насколько им нужно следовать – это совсем другой вопрос, и это совсем неоднозначно – есть множество примеров не следующих трендам дизайнеров.

Совсем отдельно нельзя быть, мы же живем в едином информационном пространстве – невозможно стать Робинзоном Крузо и делать что-то для людей. Хорошие дизайнеры чувствуют время и следуют ему.

Есть сильные тренды, а есть промежуточные, – которые появляются просто потому, что необходима некая смена.

Давайте вернемся к Вашему началу… Как Вы стали дизайнером?

… Я поступил в ин.яз. и параллельно делал какие-то вещи – всегда эти вещи были замечаемые  Я никому не признавался, что я шью. Это было таким параллельным занятием на уровне хобби.

В тот период это было достаточно поверхностно – но то, что на мне, было хорошо сделано, чтобы ни у кого не было подозрения, что я сшил это сам.

Я научился шить самостоятельно – я просто раскраивал готовые вещи, и смотрел, как они технологически сделаны. Первую книгу о технологии пошива я прочел через 15 лет после того, как начал этим заниматься.

Я считаю, что у меня есть некое преимущество над остальными с точки зрения технологии, – у меня нет стереотипов, что та или иная вещь должна быть сшита именно так, а не иначе.

Теперь я уже знаю, что есть правила – но точно так же, я знаю, что ограничений никаких нет.

А что же произошло в этом самом 1988 году, который написан на сайте UFW?

До этого времени я все более интенсивно занимался созданием вещей. Но команды тогда еще не было.

В какой-то момент я понял, что это – то дело, в котором я не вижу своего потолка. И в какой-то момент я понял, что физически я больше не смогу заниматься ничем другим – чем-то рутинным и скучным.

Когда у вас появилась команда? Когда появилась первая коллекция?

Первое место, где я начал работать в 80х как приглашенный дизайнер – это была студия по производству одежды. Тогда они продавали почти все, что изготавливали.

Состояние рынка было такое, когда покупали почти все, что производилось. Там был большой цех, 15 человек. До этого я работал всегда сам, а теперь нужно было придумать и дать работу всем этим людям.

А первая коллекция?

Начались сложные времена для продаж, ткани были плохие, выбор небольшой.

Единственная ткань, которая мне нравилась, – черная. И из нее я сшил свою первую коллекцию черных платьев. Показ был в центре развития моды на Артема, туда собирался народ с улицы. Я помню, что рядом со мной стояли две девочки, в мартенсах, с челками. Они очень остро комментировали все предыдущие коллекции и я очень волновался, что же они скажут о моей. И вот, пошли модели в моих черных платьях, и тут одна из них говорит: “не&*^%во!”. И мне от этого так тепло стало…

А как к критике вообще относитесь?

Сначала очень остро воспринимал. Потом стал гораздо проще – у каждого своё мнение, я к этому привык.

Как случилось то, что вы приехали в Милан? Насколько я знаю, там вы начали продаваться раньше, чем в Киеве.

Это было в 2010 году, и большую роль в этом сыграл мой первый компаньон Саша Журавлев и мой друг Маурицио Аскеро. Моррис стал проявлять интерес к моим вещам, привел ко мне байера Алессандру Дайнели и попросил, чтобы она сказала, стоит ли или нет ехать в Милан. Она посмотрела и сказала, что стоит, и сказала, что мы на нее можем сослаться на White. И параллельно нам позвонил итальянский Vogue, который разыскивал интересных дизайнеров.

Где сейчас продаются вещи v o z i a n o v?

Милан – Dada Meeting Poing, Кипр, Киев.

Какая часть постоянных клиентов? Мне казалось, что у  v o z i a n o v достаточно много поклонников, возвращающихся к Вам.

Основная аудитория v o z i a n o v – старше 25 лет, это искушенная аудитория. А о постоянстве: женщина в любом возрасте достаточно эмоциональна, с точки зрения выбора приоритетов женщина всегда непостоянна.

Думаете ли что-то делать для мужчин?

Конечно, – я же долгое время шил для мужчин.

А почему были только женские коллекции… почему так?

Из-за команды, которая заточена под женскую аудиторию. Ну и спрос, конечно.

По поводу украинского рынка моды – вы были на каких-то показах UFW?

Был на Пустовит, Гресь, Литковской – они мне импонируют как дизайнеры и как люди. Еще мне нравится Буренина, Каневский.

Можно ли развиваться в Украине так же, как и за границей (Европа, UK)?

На самом деле, украинским дизайнерам даже проще – ведь организовать свой бренд в Украине очень быстро, посмотрите, как много у нас молодых дизайнеров, которые создали свою собственную марку. На западе это сделать намного сложней – как минимум потому, что если ты хороший дизайнер, тебя попытаются забрать на работу в какой-то сильный бренд. А там очень мало творческой работы поначалу, нужно постигать азы ремесла, и в какой-то момент тебя позволят сделать что-то самому.

Но – с другой стороны, есть много возможностей: выставки и конкурсы молодых дизайнеров, которые дают шанс и многие им пользуются.

Естественно, как во всех странах, существует некая корпоративность в выборе победителей – в том же Лондоне большинство победителей TOPSHOP NewGen – выпускники Saint Martins. Но, с другой стороны, что же мешает украинцу поступить в этот колледж? Хороший товар везде заметен.

Информационное пространство в наше время стирает все границы – сейчас с помощью Интернета можно увидеть все  вне зависимости от того, живешь ли ты в Лондоне, или Жмеринке. Но когда выходишь на улицу там и здесь – ты видишь совсем разную атмосферу и картинку…

Это правда, но, с другой стороны, дизайнеру также сложно быть в Лондоне – он выходит на улицу и видит, что вокруг уже всё придумано до него, и сложно не повторяться… А в глубинке такой непочатый край работы для эстета.

Обязательно ли дизайнер – эстет?

Я думаю, что у настоящего дизайнера есть внутренняя потребность преобразовывать атмосферу. И внутреннее стремление к тому, чтобы не было каких-то бездумных вещей. К примеру, бездумно поставленные дома и киоски, которые стоят на нашей улице вне зависимости от окружающей среды. Эстет ощущает это на физическом уровне. Ему хочется все усовершенствовать и переделать, чтобы было гармонично, по его мнению.

А кто такой эстет, по-Вашему?

Эстет – человек, у которого воспалены рецепторы визуального восприятия, и не только визуального. Он остро чувствует несовершенства и уродство.

Граничит ли это с перфекционизмом?

Перфекционизм – вещь искусственная, ведь совершенства не существует, а люди, которые пытаются его достичь, скучны в своём стремлении. А эстетство – это натуральное. Природа – эстетически правильна, и это произошло само по себе: дерево растет и оно красиво. Красивое здание – это более естественно, чем уродливое. Когда кафе находится на берегу моря, то гораздо естественней повернуть стулья к берегу, чем в зал… А у нас в стране, почему-то, не всегда так делают, и это есть ментальная проблема.

Как Вы думаете, почему у нас сейчас такая проблема существует? Это из-за тех семидесяти лет скучных цветов и бедного ассортимента?

Многие из нас похожи на индийских слонов, которых с детства привязывали к маленькой палочке, которая была воткнута в землю. И, вырастая, крупному слону ничего не стоило эту палочку вырвать – но по привычке он этого не делает, и так всю жизнь и ходит по одному кругу.

А можно ли научить человека эстетическому взгляду на вещи?

А ему не нужно учить: эстетический взгляд – это просто нормально восприятие окружающей действительности. Невкусный холодный кофе плох для любого, уродливые вещи – также очевидны.

Фото: Ира Настевич