Оля Кудиненко («Таблеточки») и Сергей Дидковский: Благотворительность делает человека нормальным, а его жизнь – полноценной
Оля Кудиненко придумала «Таблеточки», чтобы помогать отделению онкогематологии клиники Охматдет. А теперь собирается покинуть проект. Вернее, сделать так, чтобы «Таблеточки» работали полноценно без ее участия. Сергей Дидковский встретился с Олей и поговорил о правильной благотворительности, самопиаре и работе для ЦУМа.
Оля веселая и быстрая в словах. Во время разговора пила белое вино и ела классическое оливье. Сергей Дидковский сидел с Олей три часа, мало говорил, съел салат из баклажанов, мясо с варениками, в которых были грибы, выпил бурбон.
Сергей Дидковский бьет челом, и низко кланяется ресторану Odessa за приглашение и угощения. Так низко кланяются только в телевизионной версии программы «Клуб веселых и находчивых».
Нормальная еда?
Ну, нормальная.
Чудесно. А с чего начались «Таблеточки»? И почему они называются именно «Таблеточки», а не «Бинтики», или «Шприцыки»?
Началось все с того, что меня попросили привезти лекарства. Их не было в Украине, а я в тот момент была в Испании. Они там оказались. Я купила, не очень дорогие, кстати. Привезла. Поняла, что ничего страшного в том, чтобы привозить из-за рубежа в Украину лекарства, нет. Что сложного, выделить час времени, и помочь человеку, которому нужно помочь?
Название «Таблеточки» – это что-то такое веселое, легкое, не напряжное. Мне не нравятся названия вроде «Спаси ребенка».
Спасибонка?
Нет, «спаси ребенка».
Ну, «спасибонка» тоже хорошее слово.
В любом случае мне не хотелось показывать какую-то драму или «сопли». Когда я только придумала этим заниматься, то сразу сделала страницу на Фейсбуке. Это был воскресный день, я назвала страницу «Таблеточки», и спросила у подруг: как вам название? Они сказали, что название классное.
Ты занимаешься только детьми из клиники Охматдет. Почему так?
Да, и конкретно – детьми из отделения онкогематологии. Это отделение вылечивает рак крови в 72% при первичном диагнозе. Например, в США такой процент составляет 94%. И важно понимать, что выздоровление – означает выживание ребенка.
Я считаю, что в Украине должна быть одна сильная больница, чем пять не очень сильных. Я ставлю на лидера. Считаю, что когда в Охматдете все будет идеально, то мы сможем взять и другие больницы к себе под крыло. Ведь сейчас волонтеры часто даже покупают одноразовые перчатки в Охматдет.
Я не так много денег собираю, на самом деле. Мы на 100% обеспечиваем лекарствами все отделение. Но те деньги, которые я собрала, это, фактически, стоимость одной операции по пересадке костного мозга для ребенка. За границей. В Украине в среднем в год такая операция нужна 250 детям.
А кто тебе приносит деньги?
Абсолютно разные люди. Преимущественно я знаю тех людей, кто приносит крупные суммы. Это мои знакомые. А вообще – знаю далеко не всех. Например, в июле компания, с которой я никогда не встречалась и не была знакома, перевела нам 81 000 гривен. И только потом мы «зафрендились» на Фейсбуке с той девушкой, которая была инициатором перевода.
«Таблеточки» начинались с меня, но моя цель – убрать из истории «Таблеточек» меня, чтобы организация работала сама по себе. Хотя бы потому что я не могу постоянно находится в Украине.
Теперь я взяла все свои задачи по «Таблеточкам», расписала их в столбик. Сделала так, чтобы меня в этих задачах было минимум. Я хочу довести до ума определенные вещи, запустить сайт, наладить работу в фонде и пусть работает.
Ведь у меня сейчас не хватает времени и вдохновения на какие-то другие проекты.
Так, ты говорила, что можно спросить у тебя о носках. В новом ЦУМе будут носки? Ведь ты занимаешь пиаром в ЭСТА Холдинге, который делает его реконструкцию, и этот вопрос – про носки – самый ключевой вопрос для меня.
В ЦУМе будут носки…
А, хорошо, можешь дальше не говорить. Я вспомнил анекдот. Заходит гномик в аптеку, и говорит: «Дайте мне таблетку анальгина». Аптекарь спрашивает: «Вам завернуть?». Гномик – ему: «Нет, я так покачу».
А тебе говорят, что ты занимаешься самопиаром?
Самопиар имеет смысл, когда ты приходишь в супердорогой ресторан, и к тебе выходит шеф-повар, и разговаривает с тобой как с Джонни Деппом. Я почему-то так представляю себе жизнь Джонни Деппа, и как ему Дольче и Габбана и Версаче ежедневно отправляют по наряду. Бесплатно. Другого смысла в самопиаре я не вижу.
Люди, которые сильно меня критикуют, постоянно говорят: «А, так эта девочка самопиарится. Вообще оборзела. Хамка!». А что им мешает «самопиариться»? В Украине 100 000 сфер, где нужно приложить «волонтерскую руку».
Блин, эти люди, кто пишет комментарии о «самопиаре», кто они? Выйдете и предстаньте мне пред глазами.
Мне давно интересно, откуда берутся такие высокие цены на операции? Часто слышу объявления: ребенку нужна операция за 500 000 долларов, за 250 000 евро. Откуда такие цифры? Как они экономически обоснованы? Тут что, идет речь об операциях с использованием лунного камня, который сложно физически достать?
Один из моих кумиров – журналист Валерий Панюшкин – пишет: «Когда вы думаете о том, что человек нуждается в пересадке сердца. Сколько сердце у него есть на подбор?». Правильный ответ: один или ноль. То же самое, например, с костным мозгом. Есть один, который может подойти пациентом. Операция в 500 000 долларов, это, как я понимаю, пересадка сердца, почки или печени, что-то такое.
Очень сложно найти подходящий орган для трансплантации.
А как ты относишься к ребятам, которые ходят по улицам со стеклянными боксами? Собирают деньги.
Я считаю, что деньги нужно давать именно туда, где они пойдут на пользу. И очень важно – понять, как твои деньги были использованы.
У меня была история. Возле магазина Armani останавливается дорогой автомобиль, из него выходит красивая и солидная женщина. К ней сразу же подбегает ребятенок со стеклянным боксом. Она растерялась, достала пятьдесят гривен, и бросила ему в бокс.
Я хотела крикнуть ей: «Что вы делаете? Лучше отдайте эти деньги по назначению».
Юридически правильно опечатанный бокс с деньгами вскрывать в присутствии того, кто собирал деньги/там, где стоял бокс, учредителей фонда и третьих лиц. Пересчитать эти деньги, и внести их на счет. Чтобы все было прозрачно и понятно.
А что должно мотивировать человека заниматься благотворительностью? Особенно, состоятельных людей, у которых все есть.
Это вопрос развитости человека, его доброты. Но все мы, мои знакомые, приятели – мы все занимаемся с разной мотивацией.
Благотворительность делает человека нормальным, делает его жизнь полноценной.
Фотографии: Юлия Черных
Место: ресторан Odessa
