Кафка, Бунин и Кэрролл: дневники, из которых можно узнать много нового
В прошлый раз мы говорили о дневниках Льва Толстого, Одри Хепберн и Сальвадора Дали, которые они вели, чтобы достичь определенных целей. Сегодня же рассмотрим «Окаянные дни» Бунина, «Дневники 1910 — 1923» Кафки и «Дневник путешествия в Россию. Пищу для ума» Кэрролла — заметки, которые помогали свои авторам справляться с «невыносимой легкостью бытия».
Иван Бунин, «Окаянные дни»
«Окаянные дни» Бунина считаются не мемуарами в их классическом понимании, а книгой, содержащей дневниковые записи, который писатель вел с с 1918 по 1920 год в Москве и Одессе. В основе их — документирование и анализ событий революции, свидетелем которых он стал. Дневник написан в мрачной подавленной манере — автор тяжело переживал революцию и воспринимал её как национальную катастрофу. В своих заметках Бунин прям, темпераментен, а его суждения о большевиках и вождях революции отличаются крайним неприятием: «…современная уголовная антропология установила: у огромного количества так называемых «прирожденных преступников» – бледные лица, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза. Как не вспомнить после этого Ленина и тысячи прочих?”.
Стоит сказать, что до начала революционных событий Бунина можно было назвать «любимчиком» судьбы: его обожали, считали необычайно талантливым и востребованным в любом доме; он два раза удостаивался Пушкинской премии, а также был избран почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук по разряду изящной словесности.
В феврале 1920 года писатель выехал во Францию, поэтому впервые фрагменты «Окаянных дней» были опубликованы в русской эмигрантской газете «Возрождение» в 1925 году. Полный вариант книги был опубликован в 1936 году берлинским издательством, а в СССР издавать её разрешили только после Перестройки. Книга интересна с исторической точки зрения, поскольку с большой точностью отображает царившие в то время в России порядки и настроения.
Бунин передает читателю ощущение подавленности, страх жизни в родной стране из-за смены власти, предвестие национальной катастрофы. Он сублимирует свои переживания в дневнике, пытаясь найти выход из сложившегося положения — то, чем он особо ценен и сегодня. В 2014 году мемуары были частично экранизированы в фильме «Солнечный удар» .
Франц Кафка, «Дневники 1910 — 1923»
Обычно дневники писателя хочется прочитать, находясь под впечатлением от его произведений — чем он жил, как видел мир, что вдохновляло его на творчество. Что касается мемуаров Кафки, то многие за них принимаются, но немногие — дочитывают до конца. Дело в том, что свои заметки писатель вел на протяжении почти 13 лет и они для него исполняли роль психотерапевта.
О том, что автор вел записи исключительно для себя, не претендуя на будущую их публикацию, говорят два факта. Во-первых, перед смертью он завещал своему другу и литературному душеприказчику Максу Броду сжечь все его произведения без исключения — он не считал их достойными читательского внимания. Во-вторых, стиль автора здесь с присущей ему меланхолией и депрессивностью не оставляет сомнений: он писал эти строки, чтобы разобраться в своих чувствах и найти ответы на мучившие вопросы.
Дневник будет интересным не только тем, кто увлекается творчеством Кафки или интересуется первоисточниками его вдохновения, но и перфекционистам. Так, на сотнях страниц он размышляет о несовершенности «Превращения», причинах, которые не позволили сделать повесть хорошей с первого раза, способах улучшить её.
Дневники Кафки спонтанны, алогичны: здесь жизнь переплетается с литературой, а реальность — с подсознанием. На основе отдельных частей мемуаров был создан короткий биографический фильм «Эта замечательная жизнь Франца Кафки» Питера Капальди.
Льюис Кэрролл, «Дневник путешествия в Россию. Пищу для ума»
Читать «путевые заметки» известных зарубежных писателей всегда интересно. В случае с Кэрролом этот интерес оправдан вдвойне: он делится впечатлениями о поездке в Россию, которую совершил в 1867 году по религиозным делам (автор был диаконом и получил поручение налаживать связи между англиканской и православной церковью). Эта поездка была единственной заграничной в жизни Кэррола, а записи о ней не предназначались для печати и были изданы посмертно.
В дневнике писатель рассказывает о посещенных городах, делится впечатлениями о православных обрядах, делает записи отдельных русских слов. Все это — с долей фирменного английского юмора. Он тонко и остроумно подмечает помпезность русских храмов, сложность венчания, жадность извозчиков и плохой сервис в гостиницах. А чего только стоит его путешествие по железной дороге: «Cпальный билет» на 2 рубля дороже, и в награду за это примерно в 11 вечера к нам зашел проводник и продемонстрировал сложнейший фокус: то, что было спинкой сиденья, перевернулось, поднявшись вверх, и превратилось в полку; сиденья и перегородки между ними исчезли; появились диванные подушки, и наконец мы забрались на упомянутые полки, которые оказались весьма удобными постелями».
Несмотря на небольшой объем, дневник очаровывает своим незамысловатым слогом и милым юмором, ради которого советуем читать эти мемуары в оригинале.