Равенство перед законом: как в Средневековье судили свиней, крыс и насекомых
Насекомые уничтожили ваш урожай? Свинья покалечила детей? В Европе в Средневековье у людей была возможность отомстить животным за причиненный ими ущерб и даже взыскать с них наказание – от просто изгнания до нанесения увечий и смерти. По крайней мере, об этом пишут в различных исторических докладах, несмотря на то, что убедительных юридических доказательств суда над животными мало. Удивительно то, что сюрреалистическая практика судебных преследований братьев наших меньших продолжается и по сей день, хотя мы живем уже далеко не в Средневековье.
Проблема с изучением средневековых судов над животными заключается в источниках. Точнее, их отсутствии. О многих древних инцидентах мы знаем из книг ученых XIX века, которые не удосуживались ссылаться на источники информации – откуда они взяли то или иное дело. К тому же есть подозрение, что многие известные истории случаи были просто-напросто выдуманы или же являлись своеобразными мыслительными упражнениями для студентов. К примеру, дело, в котором крысы выступали в качестве подсудимых, могло быть выдумано для того, чтобы дискредитировать адвоката, который вел защиту кучки крыс в суде.
Система исполнения наказаний
Самым известным источником средневековых судов над животными является книга Эдуарда Пейсона Эванса «The Criminal Prosecution and Capitol Punishment of Animals», которая вышла в 1906 году. Эванс писал о том, что подобные суды главным образом разделялись на два типа – Thierstrafen и Thierprocesse. Первый термин означал карательные меры, которые светские суды возлагали на свиней, коров, лошадей и других животных в качестве наказания за убийство. Другим термином называли судебные разбирательства, возбужденные церковными судами против крыс, мышей, саранчи, долгоносиков и других вредителей, чтобы они не пожирали урожаи. Мера наказания в последних случаях варьировалась от изгнания из земельных владений до обрядов экзорцизма и отлучения от церкви. Очень интересно, как же из мышей и крыс изгоняли дьявола, но об этом никаких документальных свидетельств не сохранилось.
В книге Эванса описано порядка 200 судебных кейсов против животных. Но, конечно, среди этого множества имелась некая система. Например, большинство жалоб в адрес мелких вредителей были завязаны на том, что они уничтожали сельскохозяйственные культуры в разных масштабах. Отлучение грызунов от церкви в качестве наказания тоже было вполне объяснимо. Эванс пишет, что подобные приговоры от официального имени церкви были нужны для того, чтобы люди не чувствовали свою вину за это. В те времена считалось, что долгоносики, крысы и слизняки – все они были божественными созданиями, а тот вред, который эти существа наносили людям, был частью плана Творца. Следовательно, уничтожение вредителей без дозволения церкви считалось действием против Бога и его Высшего замысла.
В одном из таких случаев в 1480-х кардинал-епископ города Отён во Франции вынужден был принять некоторые меры против слизняков, которые разрушали землю в его владениях. На протяжении трех дней он организовывал ежедневные процессии, во время которых слизнякам было приказано покинуть территорию, иначе они будут прокляты. Другими словами, проклятие официальной власти разрешало истребление этих существ. Впрочем, подобная история повторилась в том же месте буквально через год.
Свиньи вне закона
В случае же с более крупными животными существовало важное отличие: они физически могли предстать перед судом (присутствовать на нем). Во многом по этой причине наказания для них были гораздо более тяжелыми. Хуже всего приходилось свиньям, которые нередко действительно убивали людей. Средневековье было эпохой, когда животные часто бродили по улицам, а дети оставались без присмотра и это заканчивалось инцидентами.
Эванс, к примеру, описывает классический случай: 5 сентября 1379 года во французском монастыре два стада свиней, которые кормились вместе, вдруг взбесились и убили человека по имени Перрино Мюэ. Непосредственными убийцами оказалось трое свиней, но осудили и приговорили к смертной казни всех животных из двух стад. Суд постановил, что те свиньи, которые просто присутствовали рядом в момент совершения преступления, «своими криками и агрессивными действиями одобряли нападение на человека», а поэтому им тоже нельзя позволить избежать правосудия. Однако настоятель монастыря, брат Гумберт де Путье, не смог бы перенести потерю всех своих свиней по чисто экономическим причинам. Поэтому он написал прошение тогдашнему герцогу Бургундскому, в котором умолял простить «зевак» – тех свиней, которые не совершали преступление. Герцог «благосклонно прислушался к его мольбам и приказал отпустить свиней». Записей о том, как именно казнили тех трех свиней, не сохранилось, но среди популярных методов было повешение и сожжение заживо.
Часто крупных животных, определяя им меру наказания, стремились как можно ближе приравнять к людям. Эванс описывает другой известный случай суда над свиньей в 1266 году, в результате которого животное подвергли публичному сожжению за «надругательства над ребенком». А в 1386 году свинье после решения суда покалечили голову и передние конечности, а затем повесили за то, что она нанесла аналогичные увечья (лицо и руки) младенцу.
Для тех же животных, которые не были приговорены к смертной казни, существовал широкий спектр наказаний. Скажем, крысам часто отправляли официальное письмо, в котором призывали грызунов покинуть дом, где их присутствие являлось нежелательным. В другом деле, по словам Эванса, свинью и осла, повинных в тяжком преступлении, сначала приговорили к смертной казни через повешение, но затем после апелляции суд пересмотрел свое решение, и эти животные удостоились наказания в виде удара по голове. Человеческая жестокость не знала границ, и понятие «смертной казни» часто выходило за пределы одного лишь повешения. Эванс описывает случай, как в начале XVI века известный алхимик Леонyард Турнyейссер подарил одному швейцарскому городку лося, а местные жители смотрели на диковинное для тех времен животное как на демона во плоти и относились к нему с опаской. Более того, одна благочестивая старуха решила избавить свой город от демонической напасти и скормила ни в чем не повинному животному яблоко, начиненное иголками.
Была у судебных разбирательств с животными и «светлая сторона», о которой, правда, мы знаем гораздо меньше. В одном случае, произошедшем в 1750 году, ослиха, обвиняемая в преступлении, была оправдана на том основании, что «она стала жертвой насильственного поведения». Детали этого дела не указываются, но в принципе обо всем можно догадаться самостоятельно. За ослиху поручился настоятель монастыря, подписавший документ, в котором значится, что он знаком с животным уже четыре года и что эта ослиха проявляла себя как исключительно добродетельная особь, за которой до этого не было замечено каких-либо проявлений дурного поведения.
Долгоносики и теологический парадокс
Был у животных и свой легендарный защитник – Бартоломью Чассени, чью историю рассказывает фильм 1993 года «Час свиньи», снятый по заказу BBC Films (в нем прообраз необычного адвоката изображает Колин Фёрт). Этот человек громко заявил о себе в самом начале XVI века, когда взялся за дело крыс, которых обвиняли в «преступном съедении и уничтожении запасов ячменного зерна». Чассени хитрым образом отразил обвинения, утверждая, что его клиентов невозможно «вызвать» в суд. Также адвокат добавил, что теоретический путь крыс на судебное заседание по их делу напичкан опасностями и смертельными ловушками, подготовленными их заклятыми врагами – кошками, подстерегающими его клиентов на каждом углу. Поэтому их явка в суд – это практически самоубийство. Сумма этих причин, по Чассени, и оправдывала подсудимых крысенышей, освобождая их от ответственности.
Другое известное дело по средневековой защите животного мира касалось долгоносиков. Французское поселение Сен-Жюльен в 1545 году атаковали эти насекомые и, по словам владельцев виноградников, нанесли им сильный ущерб. Тогда дело до суда не дошло, но были объявлены общественные молитвы, в которых греховных долгоносиков призывали к тому, чтобы они покинули местность. Самое интересное, что они действительно ушли на какое-то время. Но затем через несколько десятков лет снова вернулись – и начали причинять ущерб с новой силой. Ситуацию невозможно было игнорировать, старые методы не помогали, поэтому дело по тогдашнему обычаю отправилось в церковный суд. Суд начался 13 апреля 1587 года, публичным защитником долгоносиков назначили адвоката по имени Антуан Филлиол.
Антуан Филлиол подготовил серьезную линию защиты, в которой, как мы уже писали выше, речь шла о том, что эти насекомые – божьи создания, которые появились на этой земле согласно его замыслу. И логично, что Творец не оставил бы их без средств к существованию. Но при этом адвокат признавал досадность того, что их пропитание оказалось урожаем Сен-Жюльена. Сторона обвинения же парировала тем, что животные, несмотря на то, что были созданы раньше человека, по своей природе обязаны ему подчиняться и быть полезными. В итоге это разбирательство привело к теологическому парадоксу: предположительно, долгоносики действительно совершили грех перед жителями деревни, но, с другой стороны, Бог намеренно включил их в свой Замысел. По идее, люди должны властвовать над этими существами и контролировать их поведение, что включает в себя привлечение их к ответственности за поступки. Но разве не Бог контролирует их (и нас в том числе)? Иначе почему предыдущие молитвы оказались эффективными – и на время вредители исчезли?
В итоге был найден компромисс: долгоносикам выделили специальный участок земли, где они могли бы свободно передвигаться и не быть преследуемыми. На этом участке была вода, и, по решению горожан, нахождение там насекомых не вредило их урожаю. Впрочем, адвокат Антуан Филлиол не был согласен с таким решением суда, ведь, по его мнению, выделенная его клиентам земля была бесплодной, а следовательно, долгоносики оставались без пропитания. Но его уже никто не послушал – и дело было закрыто.
В общем, средневековые суды над животными отличала брутальная – и характерная для того времени в принципе – ирония. Когда тогдашние люди запускали малейшего жука в систему уголовного правосудия и судили его по всей жестокости, чем они отличались от диких зверей? И вообще, могут ли животные изъявлять собственную волю в совершении поступков или же они просто машины, запрограммированные природой на процессы поедания пищи, сна и спаривания? Эти сложные вопросы актуальны и по сей день.
