Спецпроєкти

«Молоко», Х3М, «НАШ» и другие журналы нашей молодости


5
Твои вторые родители.

До того момента, как у всех появился высокоскоростной доступ в интернет, а социальные сети практически похоронили печатную прессу, нас воспитывали журналы. Это сейчас все любимые СМИ можно залайкать на “Фейсбуке”, и их публикации будут доставлены прямо в ленту новостей. А раньше – по множеству причин – журналы выполняли не просто развлекательную, но еще и просветительскую функцию. Интернет-страницы на dial-up-интернете грузились вечность. Единомышленников, которые знают о Линче, Чаке Паланике и Афексе Твине, было мало. Соцсети тогда еще не придумали. Поэтому читаемые нами в то время журналы во многом определяли культурную повестку, избавляли от этого щемящего чувства, что ты один на один со своими интересами, заставляли жадно впитывать информацию и искать ее всеми возможными способами. Без них мы бы, возможно, не стали теми, кем стали сегодня. Так что воздадим должное этим изданиям, которые воспитывали нас в тот сложный переходный период из аналоговой в цифровую эпоху.

«Молоко»

Для украинской молодежи начала и середины нулевых журнал «Молоко» был проводником в мир музыкальной культуры, а еще едва ли не единственным примером издания, которое действительно разговаривало на их языке. Подобные издания вроде журнала Cool чаще всего только лишь «играли в молодежь»: их делали редакторы, которые пытались писать развязно и поднимать животрепещущие темы, но получалось у них не очень аутентично. В «Молоке» же никогда не встречались стыдные тексты на тему выведения прыщей, конфликтов в школе и первого секса. Авторы журнала были примерно одного возраста с читателями, поэтому generation gap отсутствовал – после первого же прочитанного номера чувствовалось, что его делают «свои люди». «Своих людей» интересовала вся актуальная музыка того времени – от Placebo и Red Hot Chili Peppers до Земфиры и нью-рейва.

Ей была посвящена первая половина журнала: жутко субъективные тексты об исполнителях, талантливо слизанные и адаптированные под наши реалии зарубежные интервью и так далее. А во второй половине «Молока» творилось настоящее безумие. Там можно было встретить колонки о сексе от Ирены Карпы, которая под псевдонимом Соя Лось называла мужской пол «мучачіками». Заметку о том, как хорошо ходить без трусов в теплую погоду. Воспоминания о засосах или позорных моментах в школьном лагере, когда собираешься прыгать в воду, но при всех рвутся плавки.

С момента, когда главным редактором «Молока» стал Егор Кирьянов (сейчас он отошел от журналистики и занимается группой The Hardkiss), вокруг него и всех, кто писал в журнал, возник настоящий культ личности. А еще журнал был известен своими катастрофическими задержками. Поэтому истинные поклонники «Молока» помнят, каково это: по две недели доставать продавщиц в киосках «Пресса» вопросами, вышел ли новый номер, а затем прочитывать его за день и опять погружаться в режим ожидания. «Молоко» обладал главным, перекрывающим все недостатки, качеством – это было максимально честное издание, которым его создатели действительно горели. Это чувствовалось между строк – и хочется верить, что журнал воспитал немало талантливых людей.

Х3М

Правильная расшифровка – «Экстрим» (видимо, в честь издательства «Экстрим-пресс», выпускавшего журнал), но в народе (и среди бабушек, продающих прессу на раскладках) его называли просто «ха-зэ-эм». Старший брат «Молока», который впервые вышел в далеком 1999 году. Первые годы существования журнала – это настоящий беспредел и панк-журналистика, какие Vice и не снились. Например, в то время в Х3М можно было встретить конкурс «Осторожно, говно!», который предлагал оригинальный метод борьбы с собачниками, не убирающими за своими питомцами. В журнале печатался специальный плакат, который по идее предлагалось вырезать и воткнуть в зловонную кучку, чтобы тем самым обезопасить окружающих. Но уже тогда Х3М занимался трендсеттерством и активно открывал «местных талантов»: например, обложку одного из номеров в 2001 году украшала группа «Я и Друг Мой Грузовик» (в 2013 году один из ее основателей, Антон Слепаков, создал новый коллектив «Вагоновожатые»).

После того как журнал возглавил Алексей Согомонов (сейчас продюсирует группу «Бумбокс»), Х3М сменил курс с откровенного хулиганства на более вдумчивый и спокойный стиль. В народе его считали журналом о хип-хоп-культуре – и в каком-то смысле это действительно было так: на обложках Х3М светились в основном рэперы (как общепризнанные кумиры вроде LL Cool J, так и отечественные дарования – Банги Хэп, “Убитые Рэпом”, “Шнель Шпрехен” и многие другие). И статей о хип-хопе там тоже было довольно много, причем не только, скажем, о самых очевидных игроках типа DMX и Wu Tang Clan, но еще и о тех, о ком на русском языке больше никто фактически и не писал. Сами подумайте, где году эдак в 2003-м можно было прочесть статью о борьбе Талиба Квели с самим собой и окружающим миром? Только в Х3М.

Помимо этого, в журнале обозревали «правильную» литературу шедевральными короткими рецензиями: советовали, что именно читать из необъятной «оранжевой» серии «Альтернатива», какую книгу Буковски уже можно смело искать в книжных магазинах и так далее. Писали о “Хрониках Террора” – «мирной политике США» (да так писали, что у любого внимательного читателя возникало множество вопросов к «самой могущественной державе»). Писали подробные гиды о сексуальных извращениях, порнозвездах, украинском хардкоре и Хантере Томпсоне. Широкоштанная публика, покупавшая Х3М из-за обложки с любимым рэпером, мигом подсаживалась на этот стиль «интеллигентного хулиганства» и расширяла себе кругозор до невозможных пределов.

К9

Еще одно издание из обоймы «Экстрим-пресс», которое базировалось в одной с «Молоком» и Х3М редакции на улице Льва Толстого в Киеве. Именно поэтому определенный градус сумасшествия передался и этому журналу, ориентированному на комикс-культуру. Комиксы, манга, рисованные истории, интервью с художниками, открытие локальных талантов. Название журнал получил от европейского определения рисованных историй как «девятого искусства», подчеркивавшего их индивидуальность и отличие от комиксов (которые представлены буквой «К» в названии). В журнале печатались постоянные комикс-сериалы вроде легендарных «Zалиzнычныков», придуманных главным редактором журнала Алексеем «Лунни» Олиным (сейчас он от комиксов пришел к созданию полноценных картин). Остроумно, метко, на грани с пошлостью – этот журнал открывал целую вселенную рисованных историй задолго до моды последних лет на графические романы в толстых переплетах.

НАШ

Авангардный журнал из Днепропетровска, чей визуальный стиль стал настоящей легендой. Такой дерзости и вывернутых наизнанку традиционных приемов в оформлении и верстке материалов больше не позволял себе никто в этой стране. Даже когда СМИ ушли в интернет. «НАШ» был действительно культовым журналом: его выпуски передавались из рук в руки, а сейчас его счастливые обладатели расстаются с подшивками номеров крайне неохотно (но пока еще их можно купить – покупайте и не раздумывайте). Близкими «НАШ» по духу изданиями можно назвать британские The Face и I.D., которые всегда были таким себе «глянцем наоборот». А лучше всего этот журнал описывали его же девизы: «Объективная реальность создана для людей с недостатком воображения», «Стопов, поворотов нет».

Cool

Секса в стране не было. Но самые продвинутые из нас приносили в школу журнал Cool, где, в отличие от окружающей реальности, говорили о сексе много и сочно. Эротические фотки, безумные фотокомиксы, сексуальные ликбезы (как и что делать языком или если хочется «туда»), тесты на совместимость с партнером. Правда, в этих публикациях всегда был элемент какой-то дикости и провокации. Например, гид по основным позициям в сексе, главными героями которого являлись куклы Кен и Барби. А чего стоили «письма читателей», в которых жаловались на отвалившиеся соски или огромный клитор, спрашивали, что делать, если парень перед оргазмом всякий раз бежит в туалет, и так далее. С другой стороны, Cool таким вот образом готовил нас ко взрослой жизни, в которой все явно оказалось не так, как говорили учителя и родители.

Cool был первым в нашей жизни изданием, которое благодаря рубрике «желтеньких» новостей научило нас тому, что популярные музыканты, актеры и актрисы тоже плачут, какают, скандалят, встревают в неприятные истории с полицией и позорятся. Они – как мы. Ну и нельзя не вспомнить эти знаменитые плакаты со звездами, которые печатались в середине журнала и украшали чуть ли не каждую комнату любого уважающего себя подростка.

Мадемуазель

В женской среде, если кто-то не читал «Мадемуазель», его автоматически сливали. Это была такая же обязаловка для всех девочек, как и ходить в школьный туалет парами или стайками. Заунывные псевдопсихологические статейки о том, как найти себе подружку и как правильно выстраивать отношения с мальчиком, с грохотом разбивались о жестокую реальность и вряд ли помогали читательницам «Мадемуазели». Тексты о кулинарных или литературных пристрастиях голливудских красавчиков тоже не очень помогали ориентироваться в мире, в котором сверстники мужского пола похожи на вечно орущих орангутангов, а все, кто постарше, как-то странно и изучающе на тебя посматривают. В общем, сейчас трудно определить истинную ценность этого журнала, но стоит признать, что он был своеобразным атрибутом «взросления» для девочек, пусть и сомнительной эффективности.

ШО

Ирония судьбы заключается в том, что этот «журнал культурного сопротивления» выходит до сих пор и купить его можно даже в некоторых крупных украинских супермаркетах. Но об этом уже мало кто знает. Сейчас «ШО» скорее выглядит неким пережитком прошлой эпохи (особенно в своем нынешнем виде – с книжным корешком), а раньше, в нулевых, был достаточно элитарным журналом, по которому многие юные интеллектуалы распознавали «своих».

Наверное, никто не станет спорить с тем, что самый яркий период в истории «ШО» неразрывно связан с именем Анатолия Ульянова – возможно, самой яркой вспышки на фоне преимущественно унылой и однообразной жизни украинской современной культуры. Ульянов, используя площадку «ШО», призывал активно рвать с советским наследием – в том числе и в плане производства и потребления современной культуры. Его радикальные интервью и тексты шли в союзе с его soulmate, Натальей Машаровой, которая в «ШО» работала бильд-редактором и фотографом, отвечала за визуальный облик журнала. Именно Ульянов, к примеру, еще в 2009 году, на пике гомофобных настроений в стране, на страницах издания сделал нашумевший материал «Голоса радуги», в котором о своей жизни откровенно рассказывали гомосексуалы, лесбиянки, бисексуалы и трансгендеры.

После того как Ульянов и Машарова покинули страну, журнал «ШО» потерял свою просветительскую миссию и настроение культурной революции. Рецензии на зарубежные авторские фильмы, обозрения свежих музыкальных альбомов, очень удобные и форматные интервью с деятелями искусства – во всем сквозил уютный конформизм, который постепенно сделал слоган журнала («культурное сопротивление») несостоятельным. Ведь после ухода Ульянова перестало быть ясным, а чему же «ШО» сопротивляется? Впрочем, нельзя не отметить и очень ценную для местной литературной публики рубрику «Шоиздат», которая печаталась в конце журнала на отдельной бумаге и для многих поэтов была едва ли не единственной возможностью напечататься в принципе.

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram
Ми в Телеграмі
підписуйтесь