Спецпроєкти

Театр ада: зрители, которых хочется убить


Стыд. Отчаяние. Возмущение. Ярость. Презрение. Далеко неполный перечень чувств и эмоций, которые из раза в раз испытываешь в киевских театрах. Ты идешь сюда, чтобы по Белинскому «на входе мгновенно отделиться от земли», но пока эту землю топчут люди, не понимающие, куда пришли, шансы попасть на обетованные небеса ничтожны.

Глухие

Этично ли бить людей с инвалидностью? Много ли дают за порчу чужого имущества? Сколько стоит портативный глушитель мобильных? Вопросов в стране глухих куда больше, чем ответов. Для людей, не различающих маршрутку и театр, вкрадчивая просьба выключить телефон на время спектакля – не больше чем фоновый шум, вроде болтовни в гардеробе. Театры, смирившиеся с тугоухими зрителями, обходятся формальным напоминанием о важности тишины в зале. Их более оптимистичные коллеги пытаются уложить телефонную боль в нестандартные формы. В Молодом, например, разговаривают стихами:

В театральному загалі є неписаний закон:

«Якщо ти в глядацькій залі, вимикай свій телефон!».

Бо інакше ти нікчема, зовсім не інтелігент.

Ти — непрохана проблема, несвідомий елемент.

Но «нікчема» лишь толкает в бок своего спутника, уже клюющего носом, демонстративно клацает кнопками телефона и прячет его в сумку. Где-то за экватором спектакля, когда артист замрет, выдерживая долгую театральную паузу, из сумки завопит Лепс с рассказом о том, как «самый лучший день заходил вчера». Травматичность эпизода сравнима лишь с криком «Проблемы с доступом в Джойказино?» посреди душераздирающей сцены фильма. Но если с докучливой рекламой бороться можно и нужно (чем не повод купить наконец подписку “Нетфликса”, когда аргументы в пользу легального контента иссякли), то cо звонками все зазря. Цыкай не цыкай, шипи не шипи, а история повторится за вечер еще не раз.

Голодные

Голодные не до искусства, а в буквальном смысле слова. Послушать чарующие звуки чавканья, сербанья и плохо сдерживаемой отрыжки можно не только в кинотеатре. Среднестатистический театральный зритель изможден голодом не меньше. На свидание с Мельпоменой он является сразу после работы: злой, вымотанный и отощавший за целый день. В желудке — пустота, а в глазах — надежда, что та смилостивится, нальет борща погуще, а может, и плеснет стопку-другую.

Но прижимистая муза предлагает лишь скудный ассортимент театрального буфета: бутерброды не первой молодости и углекислый шмурдяк из виноматериалов, гордо именуемый шампанским. Да и то, если отстоишь вавилонскую очередь и успеешь проглотить эту пищу богов. А не успеешь — так доешь во время спектакля, не надо стесняться.

Вы когда-нибудь слышали, как в тишине зала в чей-то желудок со свистом летит плохо пережеванный кусок? Жутко громко и запредельно близко.

Общительные

Люди, которые страшно обижаются на просьбы убавить громкость и начинают перешептываться с удвоенной силой. Проще дать человеку выговориться — в конце концов, это не кино, куда некоторые ходят с вполне конкретной целью — комментировать каждый вздох героев и разбрасываться спойлерами.

Впрочем, общительные — меньшее из зол, и в их восторженном тарахтении есть даже что-то трогательное. Понять чувства людей, бывающих в театре от силы раз в пятилетку, можно и нужно. Куда страшнее нарваться на отпетых театралов. Тех только тронь. Переигрывает, недоигрывает, второй состав получше, вот в 87-м, когда я ходил на…, неплохо, но…, не лучшее его произведение, сдала Ольга Семеновна, откровенно слабая постановка, а помните, как у Чехова…

Старая школа комментаторов, на фоне которых фейсбучные эксперты — просто детсадовцы.

(c) Glasgow Museums; Supplied by The Public Catalogue Foundation

Спешащие

Этот особенный мир с его эволюционным многообразием — от авторов комментариев в Ютьюбе «Я первая» до баловней судьбы, успевших оформить биометрию еще во времена мезозоя и не преминувших рассказать об этом в Фейсбуке. Время для них течет быстрее, каждая минута дороже биткоина на пике курса, и делать скидку для культурного мероприятия дураков нет.

В театре эти люди превращаются в спринтеров, на фоне которых Усейн Болт выглядит рахитичным ямайским мальчонкой. Пока артисты раскланиваются, а кретины вокруг хлопают в ладоши и орут «На бис!», они несутся к гардеробу, потому что встать в очередь за верхней одеждой — позор, сравнимый с «прогулкой» обнаженной Серсеи. Добравшись до метро, спешащие утрамбовываются в последний поезд на земле, который уносит их в спальные гетто.

Дома они коротко отрецензируют спектакль «Затянуто очень, и никакой динамики!», нырнут в кровать и отключатся до следующего забега.

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram
Ми в Телеграмі
підписуйтесь