Почему заедать всё хлебом — плохая привычка
“Хлеба дать?” – заботливо спрашивает меня каждый раз бабушка, когда я приезжаю к ней в гости. Она ставит передо мной миску наваристого борща и тарелку с жареной картохой. Именно картохой – порезанной грубыми неровными брусочками и обжаренной на смальце до золотистого цвета. В небольшой глубокой пиале нарезаны помидоры, которые Ба обычно подает без ничего. Просто режет их толстыми дольками и чуть присыпает солью. Пока возится с картохой, помидоры размокают и пускают сок – получается дико вкусно. Вприкуску с картохой – особенно. А после борща – так вообще.
Хлеб в этот натюрморт в моей голове совсем не укладывается. Как будто лишняя деталь от паззла – ты вроде складываешь фотографию Эйфелевой башни, но посредине вдруг обнаруживаешь кусочек паззла из набора со статуей Свободы. Оно вроде нормально входит всеми выпуклостями и неровностями, но картинка в целом получается, мягко говоря, странная.
– Какой хлеб, ба. Ну его.
– Я тебе дам “ну”. Хлеб – наше всё!
Согласна. Кусок свежего хлеба может стать полноценным завтраком, обедом или ужином. Если со сливочным маслом и джемом каким-нибудь или мёдом – шикарный завтрак, согласитесь. А хлеб и мясное рагу с подливой, как по мне, претендуют на звание лучшего обеда эвер. Вымакиваешь так горбушкой свежего хлеба подливку – хоть томатную, хоть сливочную, хоть сырную – и звуки неприличные от удовольствия издаешь. Потому что хлебные попки для того и созданы, чтобы они размокали в каких-то жидко-пряных штучках.
Хлебные попки для того и созданы, чтобы они размокали в каких-то жидко-пряных штучках.
Или ладно, не мягкий хлеб, а вчерашний. Подсушить его в тостере или на сковороде без масла, а потом намазать на эти хрустящие ломти мягкое авокадо, солью и черным перцем присыпать и капельку лимонного сока выдавить. И рыбку соленую на все это выложить. Вместо авокадо мягкий сыр какой-нибудь еще можно, а на него микс овощей или тонкие слайсы вяленого мяса. Добавьте ко всему этому бокал вина – получите отличный ужин.
Хлеб действительно наше всё. Но только в том случае, если речь идет об удовольствии, а не о бездумном поедании под борщ, кашу, картоху или, боже упаси, макароны. Это, кстати, одна из причин, почему у нас в стране так много полных людей, а во Франции с их любовью к булкам, круассанам и багетам толстых французов можно пересчитать на пальцах одной руки. Или на двух максимум. Французы всегда едят хлеб отдельно, для них выпечка, да и вообще все мучное – это самостоятельные блюда, которые не нуждаются в какой-либо добавке.
Но как объяснить это бабушке, родившейся в эпоху Голодомора и пережившей Вторую мировую? Бабушке, для которой хлеб до сих пор – это не о гедонизме, а о жизненной необходимости вроде воздуха и воды? Пищевые привычки всё-таки очень сильная штука, и у многих из нас они сформированы именно такой вот печальной историей: еда нужна не для того, чтобы получать от нее наслаждение, а потому что просто нужна.
Хлеб действительно наше всё. Но только в том случае, если речь идет об удовольствии, а не о бездумном поедании под борщ, кашу, картоху или, боже упаси, макароны.
И как объяснить бабушке, что этот свежий батон с треснувшей корочкой лучше заходит не под борщ с картошкой, а под сладкий чай с лимоном вприкуску со сливочным маслом и абрикосовым вареньем?
“Никак”, – проносится у меня в голове.
Потому что бабушке ничего не докажешь (сложно, знаете ли, перевоспитывать человека в 84 года). И лучшее, что можем сделать мы сегодня, это понять, что хлеб – это не “додаток” к чему-либо, а сам по себе. И просто ловить от этого кайф – за себя и за наших Ба.
