Спецпроєкти

Истории победителей: Федор Сердюк – эксперт по первой помощи, основатель компании FAST


Знаете ли вы, что ежегодно в Украине примерно 50 000 человек умирают от того, что им не успели оказать первую помощь? Это остановки сердца, инсульты и различные травмы. Федор Сердюк посвятил четыре года своей жизни первой помощи и тому, как правильно обучать всех этому необходимому навыку: сначала в качестве волонтера в АТО (на протяжении двух лет), потом создал свою компанию FAST, которая проводит тренинги для различных организаций, и телеграм-бот первой помощи для всех желающих. Федор считает, что главная победа – над несправедливостью, и можно делать это ежедневно, если быть честным с собой.

Незначительный факт (который меня удивил при первом знакомстве) – то, что Феде 24 года. И я ему очень завидую, потому что он уже так сильно разобрался со значением побед (и так много раз успел победить), что могу лишь представить, каким будет его экспоненциальный рост к моему возрасту.

Недавно я услышала о том, что уже вот-вот создавать импакт-бизнесы и управлять миром будет поколение 20-25-летних, и Федя – отличный пример. И мой новый друг с историей победителя из серии winners.

Телеграм-канал Тани Гринёвой со всеми интервью по ссылке, подписывайтесь: https://t.me/greenlegs.

– Я родился в Одессе в семье ученых, которые начали заниматься бизнесом. Это определило многие вещи в будущем. Я знал, что я поступлю в Одесский университет, потому что мой дедушка был его ректором. Хотя он и умер до моего рождения, – это была семейная легенда. Я находил его блокноты, где были описаны его связи с людьми: это была социальная сеть в блокнотах. Я поступил на юридический факультет, мне очень нравилось право, учился до второго-третьего курса, а потом начал практиковаться – устроился работать помощником юристов или давал частные консультации просто так или за деньги, чтобы получать опыт.

В 2014 году случилось 2 мая, погибли люди. Я, вернувшись в город после короткого майского отъезда, встретил Тараса Логинова, который возглавлял на Майдане отряды быстрого реагирования Красного Креста. Он мне предложил научиться первой помощи, я согласился.

И когда я узнал, что такое первая помощь по современным стандартам, – это перевернуло мои следующие 5 лет, и я решил, что хочу заниматься развитием этой истории.
Дальше я преподавал военным, тренировал силы спецопераций, отвечал за подготовку патрульной полиции по тактической медицине. Мне было тогда 20 лет.

Когда закончился этот волонтерский порыв и нужно было думать, что есть и чем платить за квартиру, решил, что буду распространять навыки и системы первой помощи, только делать это устойчиво. Единственный устойчивый вариант, который я увидел, – это бизнес. Методом проб и ошибок мы вырастили свой бизнес по обучению инновациям первой помощи для больших компаний. Это мой главный публичный проект.

Есть удачная стратегия, которая очевидно работает лучше из всех, которые я видел за границей или здесь. Это оценка, постоянный поиск организации, которая заинтересована в том, чтобы внедрить первую помощь в систему охраны труда, которая может себе это позволить организационно и финансово. И привлечение таких новых и новых. Пример – «Метинвест» и «Укргаздобыча»,  огромные компании.

Если мы говорим о миссии – это спасение людей в Украине, уничтожение вреда, который им причиняют неправильными действиями.

50 тысяч человек в год в нашей стране умирают до прибытия скорой.

Мой план таков: пусть бизнес заплатит за безопасность людей.

– Какую мы решаем проблему? Есть ситуации, в которых смерть может наступить за несколько минут. Пример: остановка сердца, оно перестало биться у здорового человека. Мозг способен жить без кровотока максимум 7 минут. Скорая едет 20 минут. Запустить сердце через 20 минут – практически без шансов. Около 2% выживают, в пределах статистической погрешности. Как решать эту проблему? Западный подход говорит – обучить как можно больше очевидцев навыкам массажа сердца. В то же время разместить во всех публичных местах дефибрилляторы. Все это вместе с массажем сердца позволяет спасать каждого второго. Вопрос в том, как это сделать. Можно было бы просить деньги у специальных организаций, получать гранты. Второй вариант – идти заниматься каким-то бизнесом другим и делать за свой счет. Это методика маленьких шагов. Мне не хотелось ни у кого ничего просить и мне не хотелось ждать. Поэтому я решил, что решение я упакую так, что будет субъект, которому это будет выгодно. Кроме безопасности, которую ты получаешь, или защиты от этого сценария, ты получаешь классный экспириенс. Если наше обучение проходит 8 часов, то ты их проводишь так, что хочется еще.

Я могу сказать очень банальную вещь, что деньги – это свобода. Но так и есть. Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Мне нравится оружие, мне нравятся путешествия, образование, общение с интересными людьми в необычных локациях. Моя главная экспертиза – это создавать ценность, а спасать людей – это уже второй навык.

Мне очень нравится концепция, что мы побеждаем смерть.
Я не хочу копировать какой-нибудь благотворительный фонд и его месседж, но мы побеждаем несправедливость, как бы это пафосно ни звучало. Мне кажется, что когда человеку 35, у него нет каких-то критичных болезней, и он не возвращается домой с работы, – это несправедливо. Когда, например, ему на производстве отрезает руку и он истекает кровью. Эту несправедливость мы научились шаг за шагом побеждать. Не хочется особого драматизма, но в жизни много маленьких побед.

– Я люблю фразу «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Все победители побеждают по-разному.

Есть очень прикольные кейсы. Например, когда человек некомпетентный в чем-то и он делает какие-то вещи, недооценивая сложности или не зная, что это невозможно. Есть обратная история: когда люди очень хорошо и глубоко понимают какие-то штуки (например, как Cambridge Analytica).

Мне кажется, одна из главных сломанных вещей в обществе – это система материального вознаграждения.
Нам предстоит ее привести в порядок. С одной стороны, есть социально-популистские проблемы: настоящие герои типа врачей и учителей или военных, получают по 300-500 долларов. А люди, которые условно ничего не производят, получают тысячи или десятки тысяч. Но мы-то понимаем, как это работает – спрос, предложение.

Есть ропот относительно капитализма, особенно на Западе. Кто является настоящим победителем в общественной системе? Получается, это сломанная история, которую надо починить, чтобы люди, которые действительно создают ценность, рискуют, жертвуют собой, получали достойное вознаграждение. Пока это утопия.

В моем сознании, чтобы считаться героем, нужно пройти через какие-то страдания или риск.

Я считаю героями военных и людей, которые жертвуют. Пожарных, врачей. У меня очень примитивный взгляд: если ты создал бизнес, который дает людям рабочие места, это тоже очень помогает обществу, но ты получил decent return от этого. Ты отдавал, а не жертвовал. Ты можешь быть очень классным чуваком, очень достойным, но вряд ли ты должен считаться героем.

– Разве герой должен быть бедным?

– Да, но это не ценность. Нет цели стать бедным, погибшим, раненым человеком. Есть решения, принимая которые, ты соглашаешься на бедность, забвение, раны или смерть, или риск всего этого в обмен на какое-то общественное благо. Хотя бы потенциально. Для меня это героизм.

– В «Первой помощи» и в моей системе координат сначала ты надеваешь маску на себя, потом на ребенка. Сначала заботишься о себе. Я не призываю людей жертвовать собой, – это о том, что если ты делал что-то очень важное, очень хорошее, и у тебя все получилось, – это значит, что ты просто состоялся. А если ты рискнул и потерял все или рискнул потерять все, тогда, наверное, ты герой. Раздел происходит там, где ты отдаешь или рискуешь отдать несопоставимо больше, чем получить. Героизм – это жертва или риск.

Но героизм и подвиг – это чуть разные вещи. Подвиг не обязательно должен быть героическим.

Если я и боюсь чего-то конкретного, то летать в самолете. На фоне пятидесяти перелетов за год это значит, что «глаза боятся, а руки делают». Но, кажется, я никогда не летал дольше 4-х часов подряд.
Еще есть вещи, которых я не то что боюсь, но не буду никогда делать в здравом уме. Например, кататься на американских горках в Украине или ходить в аквапарк. Это после того, когда я понял, насколько многие люди относятся к своей работе халатно или беспечно.

Когда я был моложе, мне очень было спокойно, мне казалось, что есть немного рассеянные творческие люди в разноцветных носках, а есть «взрослые в комнате» – атомщики, врачи, – люди, на которых все держится. А потом я с ними пообщался и у меня пропало ощущение, что всегда есть кто-то старше, опытнее, кто решит все проблемы. Когда я стою ногами на земле, – я сам себе взрослый, а вот когда я в воздухе и вспоминаю статью о том, как готовят пилотов в России, – у меня появляется аэрофобия.

– В чем ты уверен? Когда ты начал быть взрослым?
– В 10 заповедях.

В октябре 2014 года я приехал в Славянск, когда там уже длительное время не было боевых действий. В целом не было ощущения законности, – казалось просто, что менты напуганы, и доверие к ним было 1% или 0,01%. И хотя военной угрозы тогда не было, была угроза беззакония. Вот ты приезжаешь на территорию, которая для тебя как Марс. Нет законов, нет никаких гарантий, только здания, которые посечены осколками и люди, которые ненавидят то, что ты любишь. Получается, целый мир живет по другим законам, чем ты.

Я думаю, что стал взрослым, когда у меня серьезно заболел отец.
Не хочу драматизировать, потому что «быть взрослым» – это не только про ответственность, страдания, боль и работу, но еще это и очень много возможностей. К примеру, я с 12 лет ходил на пляжные дискотеки в Одессе, ночью, без каких-то лимитов. Так это проявлялось во всем – у меня была полная свобода.

Когда заболел папа, мне было 16-17 лет. Нас 4 брата, из которых один родной, остальные двоюродные, троюродные, но мы с ними в очень хороших отношениях. С родным, конечно, мы более близки. Он призер кубка мира по стрельбе. Мы редко говорим о работе. Я одесский продукт, – реально, с таким «одесским» напылением.

– У меня был один такой ментор (как сейчас модно говорить), он воевал в Могадишо, Сомали. Он говорит, что нет ничего хуже для сомалийца, чем когда кто-то демонстрирует ему свои стопы. Я не знаю, правда это или нет, но это оскорбление. У него была концепция, когда летали вертолеты и люди свешивали ноги, то сомалийцы воспринимали это как издевку. Здесь важна не историческая достоверность, а концепция: в Украине, если кто-то будет пролетать на вертолете и свесит ноги, последнее, о чем мы подумаем, что этот человек хочет меня оскорбить.

В Одессе тоже есть такие околокультурные истории, которые в тебе произрастают и потом определяют очень многое. Например, вера в личный контакт. У нас нет B2B или B2C, а есть только H2H. Личное отношение определяет очень многое, думаю, что это очень одесская тема. Только из Одессы тебе могут позвонить и сказать: «Ты знаешь кого-то в немецком или в швейцарском банке?» Ты говоришь: «Да». «Слушай, а можешь позвонить и сказать, чтоб там было нормальное отношение? Я буду счет регистрировать». Сейчас это тянет Одессу на дно, но это отлично работало при СССР, когда был дефицит, но не было прозрачности. При независимой Украине вначале это тоже работало очень хорошо, но сейчас, когда мы видим реальную диджитализацию, человеческий фактор сокращает свое влияние.

У меня много свободного времени, поэтому у меня очень разные удовольствия – от похода на пляж в Одессе до вкусной еды. Я очень люблю общаться с людьми.

Мне интересны люди, которые любят рисковать и отрываются от привычных шаблонов.

Мне кажется, что друзей не выбирают, это как-то на химическом уровне происходит. Дружить не обязательно с интересными людьми.

– У меня нет измеримых мечт. Я не считаю, что моя жизнь для того, чтобы чего-то добиться. Я мечтаю о том, чтобы быть таким человеком, каким я себя вижу и каким мне подсказывают мои ценности. И как можно дольше жить, пребывая в хорошей форме. Есть такая установка. Я хочу умереть здоровым и не разу себе не изменившим.

Если бы я когда-то себе задал вопрос «за что мне стыдно?», мне было бы легче на него ответить сейчас. Стыдно, когда я поступал как жадный человек. Когда я был ребенком, мой отец ездил на хорошей машине и мог ее поменять в любой момент. А был мальчик соседский, у которого отец, когда трезвый, ходил пешком с тачкой в руках. И вот этот мальчик мне разбил какую-то игрушку, я помню это до сих пор: я так обозлился на него, сказал, что он мне такую же должен купить. Потом я не мог спать всю ночь, это была просто катастрофа. Я до сих пор вспоминаю, реально очень стыдно. Я потом поехал и купил такую же игрушку и подарил ему, извинился, что накричал на него. Мне всегда стыдно за повышение голоса на людей, это неприемлемая история.

Я очень экспрессивен в целом. Какая-то бешеная тупость может меня вывести из себя.

– Не стыдиться за победы – очень важно. В классическом понимании победа – это первое место. И один выходит довольным, а остальные – расстроенными. Есть люди, которые рады и второму месту, и третьему. Но если ты пришел не за первым местом, то обычно тебе вообще нечего делать нигде, в моей парадигме.

Чтобы занять первое место, нужно быть готовым расстроить очень много людей.
На самом деле успеха тебе желает довольно ограниченная категория людей и до определенного этапа, это надо понимать. Есть люди завистливые, и со своей завистью тоже надо работать.

Я никому не завидую: это предмет моей гордости и ежедневных упражнений. Это не те мысли, которым есть место в моей голове. Я живу свою жизнь. Мне стыдно, если я когда-то кому-то завидовал.

Да, все интервью серии #winners можно посмотреть в этом разделе и в моем телеграм-канале.

Серия «Историй победителей» с апреля 2019-го года проходит при поддержке Jaguar, и вы можете покататься со мной на этом Jaguar XF, перечислив любую сумму от 3333 грн на благотворительную кампанию Kind Challenge, в которой я собираю 3 миллиона грн для лечения онкобольных детей фонда Таблеточки.

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram
Теги:
Ми в Телеграмі
підписуйтесь