Истории победителей: Сергей Сараханов – портретный фотограф
Сергей Сараханов – один из лучших портретных фотографов (не только в Украине). Нужно иметь смелость у него сниматься: он даже предупреждает о том, что на фото герой может выглядеть старше. Не старше, чем есть, а старше, чем вы сами себе кажетесь: он высматривает в человеке содержание и опыт. Сергей снимает с 16 лет, родился в Мурманской области и жил в Питере. Теперь он в Киеве, продолжает снимать исключительно портретное фото, преподает и занимается режиссурой. Сергей – мой герой серии #winners, и его история – про настойчивую работу, глубину и устойчивые ценности.
– В детстве я мечтал о том, как стану ветеринаром. Я очень хотел собаку и был тем самым ребенком, который знал всех животных в своем районе, всех владельцев, у меня была куча собачьих энциклопедий дома. Но у меня была аллергия. Поэтому, наверное, я хотел стать ветеринаром. А сейчас мне почти 32 и я первый раз в жизни сознательно завел свою первую собаку, – взял ее у волонтеров из «ХочуСобаку».
Как бы я порой сурово не выглядел и какие бы мрачные вещи не писал, у меня есть четкое понимание, что умение видеть красивое – это следствие способности надеяться и верить в хорошее. Человек, который думает только о плохом, красивое просто не увидит.Видеть красивое – это черта оптимистичных людей.
Оптимизм у меня врожденный, унаследованный от мамы. Она очень солнечный человек, хотя она родила меня и живет до сих пор на крайнем севере, где полярная ночь, снега и метели. То место, где я родился, вырос и прожил 20 лет, выглядит как промзона посреди гор. Да, есть природа, лес, но это не самое жизнерадостное место. Там много людей, у которых нет пальцев на руках, ушей или носа: бывают сильные морозы и, если ты оказался вдали от тепла, то из-за обморожения может что-то отмереть и отвалиться. При этом при всем, благодаря маме, я всегда видел что-то светлое и хорошее. Хотя я родился в день рождения моего отца и очень похож на него. Получается, что во мне сочетаются папины монументальность, структурность и мамин оптимизм.
– Я родился в интеллигентной семье. Мама – ученый, микробиолог по первому образованию, а потом она хорошо изучила английский язык и стала и преподавателем научного английского. А папа – геолог, он руководил геологоразведкой на Кольском полуострове. Это работа, когда люди ищут полезные ископаемые. У моего отца 15 лет стажа полевых работ: 15 чистых лет он провел где-то в снегах и во льдах в поисках массивов полезных ископаемых. А вообще мой папа был и остается поэтом, он всю жизнь пишет стихи. Он очень интересный, сильный и литературный человек, и я считаю, что он настоящий романтик с точки зрения того, куда и чему он посвятил свою жизнь.
Мы всегда жили очень скромно: в 90-е мой папа старался обеспечить всех своих работников зарплатой. У нас никогда не было машины в семье, ничего такого. Но я всегда знал, что мой отец – это самый честный человек из всех, кого я встречал. Даже в тех ситуациях, когда честность вредила, он все равно был честным. Например, ты можешь украсть часть выделенных рабочих ресурсов и обеспечить свою семью, или можешь остаться человеком, но твоя семья будет жить хуже. Он выбирал всегда оставаться человеком.
У нас дома было очень много альбомов с живописью, картин. Это была такая академическая квартира в сталинском доме. Мой дедушка, мамин отец, был профессором, бабушка тоже была очень образованной. С раннего возраста мне показывали много живописи, ставили пластинки с хорошей музыкой, я начал читать в 4 года. Вся квартира заставлена книгами. Самая большая проблема сейчас (я хочу помочь родителям переехать) – это оставить эти книги, там их несколько тысяч.
С крайнего севера я уехал в Питер, а оттуда переехал в Киев.
Это был один из больших выездов семей геологов на природу. Тогда мама с папой попросили их сфотографировать, и я сделал кадр, сознательно сдвинув картинку в сторону, оставив сзади озеро. Родителей немножко удивило, почему я не скадрировал так, чтобы они по центру стояли, а чуть-чуть сдвинул. Я не мог это объяснить словами, но интуитивно я сейчас понимаю, что мне хотелось, чтобы было видно задний план и то озеро, возле которого они стояли.Первой моей фотографией была карточка родителей. Мне было около 9 лет.
– На первые заработанные деньги я купил себе пленочную «мыльницу», мне всегда этого хотелось. Уже лет в 15-16, когда у моего друга была цифровая 2-х-мегапиксельная камера Kodak, мы фотографировали развалины и промзоны – колючую проволоку, столбы, груды битого бетона. В общем, я всегда стремился и тянулся к фотографии.
Я социализировался в неформальной среде, в моем окружении были те, кто впоследствии назывался гиками и нердами. Я занимался музыкой, как и все, у нас была рок-группа. Но было понимание, что это все несерьезно. И я начал фотографировать своих друзей, их музыкальные коллективы, снимать на концертах. В 16 лет, когда у меня появилась своя любительская цифровая камера, я уже четко начал снимать окружающих меня людей, их жизнь. Счастливые фотографии, несчастливые фотографии, просто начал фиксировать все, что происходило вокруг меня.
К 18-19 годам я начал понимать, что мне ближе фотография, нежели музыка. Время иллюзий чуть отошло, и я понял, что каких-то супер-способностей у меня нет. В тот момент я работал и параллельно фотографировал для себя.
С раннего возраста я искал для себя какие-то сезонные работы. Я мог раскладывать газеты, мог быть промоутером, аниматором на аттракционах, помогать собирать сцену для концерта. В 18 я бросил свой первый ВУЗ – это был инженерно-экономический, – и пошел работать. Пошел работать менеджером по продажам в «Евросеть». Это было очень клевое время: я продавал телефоны, фотоаппараты, начал учить стажеров работать. Уже с того времени я понял, что мне неплохо удается обучать людей.
– В 20 лет я переехал в Санкт-Петербург: там у моей семьи была квартира, очень маленькая, но своя, в которой можно было жить, и у меня было понимание, что с Севера нужно уезжать. Я поступил в Питер на заочное в Университет Культуры и искусств, потом переехал туда.
Случайным образом одна моя однокурсница предложила поработать в фотостудии: я никогда не работал с профессиональным светом, но мне предложили два-три дня постажироваться. На второй день я понял, что все получается, пошел и написал заявление в «Евросеть» о том, что ухожу. В 20 лет у тебе еще нет никакой отвественности и ты легко можешь делать такие шаги.
– Я полтора года работал в сети фотостудий в торговых центрах, практически без выходных. Люди просто приходили, получив флаер на фотосессию из партнерского магазина, посниматься полчаса-час. Я снимал по 6-8 человек в день, с каждым нужно было находить общий язык. Вместе с опытом «Евросети» это сложилось в очень прикольный опыт общения. За 3,5 года у меня произошла кристаллизация навыков – когда человек к тебе приходит и его надо раскрыть. Примерно тогда же мне предложили попробовать начать преподавать в одной из петербургских фотошкол, где-то в 21 год. С тех пор я постоянно преподаю.
– В преподавании нужно терпение и толерантность. Хороший преподаватель – это тот, кто не испытывает раздражение. Главное – понимать, что, даже если ты что-то знаешь лучше других, это не делает тебя человеком, лучшим, чем они.
Что меня делает хорошим преподавателем? То, что я интенсивно практикую то, что преподаю: хотя по факту преподавание может дать возможность вообще ничего не делать.
Обычно фотографы, которые снимают так много, как я, редко преподают, им этого не хочется.
О ФОТОГРАФИИ, ТВОРЧЕСТВЕ И ПРЕПОДАВАНИИ
Я верю в то, что если ты делаешь специфический, но интересный продукт, он формирует свою собственную аудиторию. То есть появляются люди, которым интересно именно то, что делаешь ты.
Я никогда не говорю о том, что учу только той фотографии, которую делаю сам. Просто делюсь своим опытом, но стремлюсь, чтобы этот опыт был максимально адаптированным. Ко мне приходит много студентов, которые стремятся глубже работать с людьми. А фотографы, которым интересны другие люди, редко бывают совсем неприятными. Неприятными бывают те, кому другие люди абсолютно неинтересны.
Да, можно устать, можно выгореть. Но, когда я выгораю, я просто переключаюсь на другую сферу деятельности. У меня есть моя фотография как работа, преподавание, режиссерская деятельность. Поэтому я могу достаточно гибко создавать свой собственный фрилансерский график, заполняя его тем, что мне сейчас больше всего хочется.
Это раз. То есть, если фотограф вроде как хороший, но при этом с ним тяжело находиться в одном пространстве, это значит, что он не очень хороший специалист.Хороший фотограф, если он работает в клиентской сфере, не имеет права быть неприятным человеком.
Я не заставляю себя быть приятным, я крайне редко снимаю тех, кто меня сильно раздражает. Даже если мой герой меня немного бесит, я нахожу в нем что-то хорошее.
Человек на моих фото может выглядеть чуть-чуть серьезней и старше, я всегда об этом предупреждаю. Не старше, чем в жизни, а старше, чем он себя воспринимает. Думаю, что это связано с моим взглядом на людей.
Я ищу в человеке содержательность.
Содержательность для меня равна опыту. Даже если я снимаю 18-летнего человека, который многое пережил, его глаза будут глазами 30-летнего.
Мне не стыдно, я понимаю, что я взрослый и я снимаю портреты взрослых людей. Моя целевая аудитория – это 25+, скорее даже 30+. Эти люди выросли вместе со мной, часто на моих фотографиях. Я спокойно говорю: «На моих портретах будет видно, что вам 30. Если вы хотите, чтобы на портрете вам было 20, я посоветую вам хорошего фотографа, который снимет вас так, как будто вам 20». Есть фотографы, выполняющие конкретные запросы.
На моих фотографиях люди достаточно серьезны, женщины – всегда личности, даже если мы делаем чувственную и сексуальную съемку. Я не снимаю легкомысленную фотографию.
У меня есть момент предсъемочного общения, изучения человека до съемки, его страниц в соцсетях, того, что он постит, его биографии, продуктов его труда. Приходя на съемку, я уже представляю, что человек делает.
Я ищу точку контекста. Я считаю, что портретный фотограф должен быть эрудитом, он должен искренне интересоваться людьми, поэтому так важно не быть мизантропом и циником, а идти навстречу людям с поиском общих тем.
А потом в действие вступает разграничение съемок по принципу того запроса, который есть у человека. У человека может быть четыре типа запроса на съемку. Либо это репрезентативная фотография, где ты должен показать, что человек – бегун или спортсмен, или креативный предприниматель. И эти фотографии человек дальше сможет использовать в своем пресс-ките, чтобы иллюстрировать свои публикации и все остальное. Либо это может быть комплиментарный запрос, например, когда ты просто хочешь быть красивой женщиной. Либо это может быть запрос на документальный портрет, где человек скажет, что хочет посмотреть на себя со стороны. И четвертый вид запроса – сохранение момента. Многие люди приходят, когда им исполнилось 30 или когда они победили рак, или кода ждут ребенка, или когда развелись. Они хотят зафиксировать именно этот момент и себя в этом состоянии.Ты не можешь снять то, чего нет. Ты снимаешь лишь то, что видишь.
Я структурирую свою работу и стараюсь четко понять, что человеку нужно. Как менеджер, я алгоритмизирую работу.
Творчество без системы – это хаос, а система без творчества – это сухая математика.
О ДЕТЯХ
Дети – это очень интересно. Самое важное, что лежит в основе того, будет ли человек хорошим родителем, – либо человеку интересно с детьми, либо не интересно. С ребенком должны быть ритуалы, совместные действия. Я точно из тех людей, кому интересно быть рядом и что-то делать вместе. Иногда я беру своего сына, Давида, на съемки. Мне кажется, что важно, чтобы ребенок знал, чем занимаются его родители.
Мне кажется, что мы, дети 90-х, являемся поколением терпил.
Мы – это те самые удобные мальчики и девочки, которых воспитывали, чтобы быть тихими и не мешать взрослым, и отчасти поэтому мы в 30-32-35 не знаем, что мы хотим от этой жизни, потому что мы просто привыкли не напрягать окружающих.
Я считаю, что когда ребенок засыпает, то последней фразой, которую он слышит перед сном, должно быть «я тебя люблю» от его родителей. Это очень важно.
О СТРАХЕ
Я боюсь очень простых вещей: утратить работоспособность и стать неспособным выполнять свои обязательства. Раньше я боялся стать нормальным. Я даже старался не делать татуировки на каких-то видных местах – вдруг мне придется идти работать куда-то, куда меня не примут. Но потом это прошло.
На самом деле я боюсь того, что не могу контролировать, каких-то стихийных вещей типа водителя, который вылетает на встречку и прерывает твои планы на жизнь за одну секунду. Я не боюсь конца света, глобального потепления. Хотя я думаю, что нужно что-то делать в этом направлении.
Я из тех людей, которые стремятся контролировать все, что со мной происходит. Практически не пью. Не употребляю наркотики. Я ни разу в жизни не играл в Буковски и не погружался в блуд и безрассудство. Да, я тот самый человек, который единственный в компании остается трезвым, когда все напились, чтобы присмотреть за ними.
Думаю, что, если копнуть далеко, то я очень долго воспитывал в себе это спокойствие, способность контролировать ситуацию и быть ответственным. Я понимаю, что если буду утрачивать контроль, то, возможно, буду совершать слишком хаотичные поступки.
У меня есть правило – не отвечать импульсивно, если что-то меня возмутило в переписке, не принимать каких-то скоропостижных решений, если есть такая возможность.
Какие-то запланированные утраты контроля возможны только с очень избранными людьми на безопасной территории.
О СТЫДЕ
Мне стыдно каждый раз, когда я не помогаю кому-то, кто нуждается в помощи.
Мне бывает стыдно, когда я заезжаю на перекресток на зеленую стрелку, и понимаю, что я не заметил пешехода, который уже ступил на дорогу.
Мне точно стыдно, когда я не нахожу места, куда выкинуть бычок, и кидаю его в дырку в канализационном люке. Хотя знаю, что так делать не надо.
Я не очень люблю вербальные длительные конфликты и вообще пребывать с кем-то в конфликте. Были ситуации, из которых я мог достаточно резко выйти, потому что понимал, что они затянутся длительным выяснением отношений.
Я мог уволить человека, просто написав пару сообщений в мессенджер и переведя зарплату на карту. Но за это стыдно все равно.
Стыдно, когда опаздываю. Очень скучные и простые вещи.
Знаешь, какой кошмар мне чаще всего снится? Что я не успеваю на важный поезд или самолет и не оправдываю ожидания людей, которые там меня ждут.
О МИССИИ И МОТИВАЦИИ
Я топлю за культуру. Все, что я делаю с точки зрения фотографии и образования, призвано повысить у людей уровень грамотности, профессионализма, образованности, насмотренности, эрудиции.
Я вижу свою функцию в этом, у меня есть достаточно громкий рупор, чтобы донести простые вещи, которые сделают их жизнь и жизнь тех, кого они будут фотографировать, лучше. Наверное, моя самая сильная сторона в этом вопросе в том, что я идеалист.
С момента, когда я только приехал в Киев и никому не была нужна портретная фотография, до сегодняшнего момента я не соскакивал на что-то другое.
Я и дальше хочу снимать людей. Для меня это высшая цель, мечта и понимание, что именно здесь, в этой точке я действительно выполняю большую часть своего предназначения.
Очень важно уметь слушать себя и давать себе какие-то дни прокрастинации. Я иногда могу себе позволить полдня или день побездельничать. Я верю в то, что энергия поддается направлению, но не поддается полному контролю.
По дороге на съемку я часто слушаю очень агрессивную музыку и наполняюсь этой яростью. Я очень много взаимодействую с собственной яростью, многие созидательные вещи создаю именно на вот этой внутренней энергии огня. Но ее иногда нужно стимулировать, и я это делаю с помощью музыки.
Именно музыка дает мне возможность проживать самые различные состояния.
Помимо этого, меня очень сильно стимулируют любые контакты с водой. Меня наполняет общение с сыном. Еще я люблю животных, и очень рад, что завел собаку.
Я четко верю в то, что вложенные усилия в итоге приводят к тому, что ты всё равно пробиваешь стену.
Фото – Роман Еременко
Автомобиль – Jaguar XF
