Кем мы не стали
Владислав Недогибченко еще раз посмотрел на окружающих его людей и понял, что все плохо очень многие из них находятся не на своем месте. Хотя часто изображают обратное.
С детства мой любимый фильм – “Форрест Гамп”. Серьезно, метафора с перышком на ветру после двух с половиной часов экранных скитаний мне до сих пор кажется одной из самых простых и метких в истории кинематографа. Так лирично я начну историю о том, что меня окружают несчастные люди (то есть историю ни о чем и обо всем). И по-моему, большинство из них этого пока не осознают. Или прикидываются счастливыми.
У меня есть приятель, виртуозно играющий на гитаре. Правда, он очень хорош, – идеальное сочетание консерваторского образования и какой-то творческой вольности. Он естественно хотел записывать альбомы, выступать с концертами и когда-нибудь написать мюзикл. Уверен, что до сих пор хочет. Вместо этого вынужден халтурить на курортах под заказ и играть с никому неизвестной группой с пошленьким названием в обшарпанных концертных залах на Борщаговке (оказывается, они там есть). Меж тем, ему уже за тридцать. И это вполне обычная история – ничего удивительного.
Другой приятель подался в актеры, хотя когда-то служил на морском судне. Третий силен в математике, но жизнь занесла в отдел продаж. У каждого из вас таких знакомых десятки. Их жалко, хоть они и не требуют к себе этой жалости.
То, что мы как перышко летим по ветру (и, что важно, ничего не можем с этим ветром сделать), – проблема не только отдельно взятого человека. Вокруг нас – целая худо-бедно работающая система, где, оказывается, большинство сидит не на своем месте. У всех, кто этого потерявшегося человека окружает, от этого беспорядка одни лишь проблемы.
Пока я пишу эти строки, какой-нибудь горе-копирайтер (который точно учился в инженерно-экономическом) придумывает свой звездный слоган (из детства вспоминается “Борщ с водою из-под крана? Сварите борщ с водой “Ордана”). Армия пиарщиков, которые стали такими не по своей воле, рассылают тонны писем, в которых “Вы” с большой буквы, “доброго времени суток”, “для самой взыскательной публики” и прочее, и прочее. Кто-то пытается открыть киоск с сосиками по 67 гривен за штуку только потому, что прошел семинар “10 правил успешного бизнеса”, а не потому, что мечтал продавать сосиски.
Можно топить кочегарку и быть Виктором Цоем. Или нельзя? Ну как бы выглядел в 2014 году Виктор Цой? Кем бы он был в своей “мирской” жизни? Фрилансером?
Тут можно сказать “Годі скиглити”, и, безусловно, оказаться правым. Человека не определяет лишь его профессия, – можно топить уголь в кочегарке и быть Виктором Цоем. Или нельзя? Да и где сейчас возьмешь кочегарку, прости господи? Ну как бы выглядел в 2014 году Виктор Цой? Кем бы он был в своей “мирской” жизни? Фрилансером?
А вот тут можно сказать, что далеко не все знают, чем хотят заниматься, и тоже оказаться правым. Отличительная особенность моего поколения – особо не хотеть ничего. Или устать хотеть. Или путаться. Последний раз я встречал четкую определенность в выборе тогда, когда мои одногодки массово поступали на экономистов и юристов, еще не догадываясь, что создадут немало проблем будущему рынку труда. После этого – пустота. Перышко на ветру, заносящем всех не определившихся в так называемые “креативные профессии”.
Как-то так вышло, что в один момент почти все “креативные профессии” стали не очень креативными.
Эти “креативные профессии” – вообще отдельная история. Как-то так вышло, что в один момент они стали не очень креативными (да-да, “годі скиглити”). И это особо обидно, потому что о рекламщиках, журналистах, фотографах ты когда-то узнавал по классным фильмам. В этих фильмах все были или идеалистами, или фанатиками, помешанными на своем деле: одни расследовали Уотергейтский скандал, другие боролись со сбрендившим сенатаором МакКарти, а Дон Дрейпер вон вообще превращал придумывание слогана для Kodak в катарсис. А какой, скажите, катарсис в письме с темой “Звезды украинского шоу-бизнеса приедут на открытие самого атмосферного ресторана в Киеве”?
У этих историй бывает и счастливый конец. Вот не знает человек, чем хочет заниматься, оканчивает пищепром, по стечению обстоятельств попадает работать бренд-менеджером в какую-нибудь транснациональную компанию, и вроде бы ничего. Деньги платят. Семья не голодает. “Хюндай” в кредит. С женой в Испанию на майские. Еще и баннерную рекламу нужно успеть утвердить до ухода в отпуск (“Дизайн слишком босяцкий, переделайте”). И вот спроси у него “А не мечтал ли ты стать шеф-поваром ресторана Noma?”, он скорее всего улыбнется в ответ и скажет, что и без этого доволен жизнью. Вполне искренне скажет. Наверное.
“А ты че умный?” – спросите вы, и в третий раз будете правы. А я не лучше. Историй “как-хочется-что-то-сделать-ой-не-получилось” у меня хватит на всех с головой. Кого в этом винить – второй вопрос. Легче всего спихнуть все на “время с другими ценностями”. Этот оборот вообще можно использовать всегда, в любом диалоге, на любую тему: “просто, понимаешь, мы живем в другое время, сейчас другие ценности”. Они во всем виноваты – ценности. Из-за них условная девочка из условного Мариуполя (без обид, Мариуполь), не знающая, кто такой Эдвард Марроу, сидит в директорском кресле одного крупного условного телеканала и решает, какое шоу с условными звездами заменит нам сегодня здравый смысл.
Во всем этом меня больше всего пугает следующее. Что если такой хаос – проблема не только украинских реалий? Только представьте: где-то на орбите к лабораторному модулю МКС подлетает астронавт. На секунду застывает, смотрит на Землю, и со звериной тоской понимает, что создан не для этого. Что лучше бы сейчас сидеть в офисе на 12 этаже и писать письмо дизайнеру, чтобы придумал “более премиальную айдентику для самой взыскательной публики”. Нехорошо бы получилось.
