“Я не могу работать с красивыми, но глупыми женщинами”: потерянное интервью Анри Матисса
В августе 1946, после окончания Второй мировой, одержимый искусством американский солдат по имени Джером Секлер провел интервью с французским художником Анри Матиссом. К этому моменту Матисс уже несколько лет болел раком, и работал над коллажами и большими работами, такими как “Океания”, “Небо и Океания” и “Море”. В этом году Дональд Секлер, сын Джерома Секлера, обнародовал затерянное интервью, которое напечатал Design Observer. bit.ua перевел некоторые его фрагменты.
Джером Секлер: Если художник играет такую большую роль в обществе, не думаете ли вы, что государство должно субсидировать его, платить зарплату так же, как платит другим государственным служащим? Он бы не беспокоился о том, где взять кусок хлеба. Он бы мог жить нормальной семейной жизнью, как любой другой человек. Он бы не зависил от милости дилера, а мог бы свободно писать.
Анри Матисс: Я против легких путей. Если кто-то получает пенсию от государства только за то, что рисует, то вскоре все художники по воскресеньям будут хвататься за кисть. Это невозможно. Необходимо, чтобы кто-то напрягался. Предоставляя людям такую возможность свободно писать, нужно помнить о барьере для предотвращения вторжения плохих художников. Всякий раз, когда студент, посвятивший себя живописи, впервые приходит в художественную школу, его должны бить указкой по рукам, чтобы он вернулся домой и задумался, хочет ли он взяться за это снова.
Искусство – вещь исключения. Очень многие сегодня думают, что они художники только потому, что увидели красивый закат или цветы.
Необходим какой-то срок, полный трудностей, чтобы сформировать характер. Это накачивает мускулы. Искусство – вещь исключения. Очень многие сегодня думают, что они художники только потому, что увидели красивый закат или цветы. С сегодняшним уровнем цивилизации, которого мы достигли, все чувствительны к искусству, но это не значит, что все способны заниматься им.
Джером Секлер: Если взглянуть на молодых современных художников, мы видим огромное влияние вашей живописи. Очевидно, что вы повлияли на изменение направления живописи, в частности, своими цветами.
Анри Матисс: Это не моя вина. Я не делал этого намеренно.
“Вид Коллиура”, 1905. Холст, масло.
Джером Секлер: Вы используете цвет по-научному? Какова ваша теория цвета, особенно в связке с вашей концепцией перспективы?
Анри Матисс: Нет, у меня нет никакого научного подхода. И теории цвета нет. У меня вообще нет никакой теории, даже теории рисования. Все это исходит лишь от того, к чему я стремлюсь. Я много работаю в ожидании того, что получится. Когда я начинал писать, я копировал картины в Лувре и доходил до мелких уточнений и понимая того, что цвет – невероятно прекрасная вещь. Зачем смешивать цвета? Зачем беспокоиться об этом? Почему бы не использовать их такими, какие они есть? Я искал свои комбинации в тех сочетаниях, которые не разрушают собственно цвета. В моем духе создавать перспективу в голове, а не на бумаге. Это зависит только от вас и от идей, которые у вас есть. Самые простые вещи – самые сложные.
У меня нет никакого научного подхода. И теории цвета нет. У меня вообще нет никакой теории, даже теории рисования.
Анри Матисс: Я думаю, искусство не должно быть неприятным. В сравнении с радостными вещами в жизни достаточно много неприятностей. Несчастье следует оставлять для себя. Всегда можно найти что-то хорошее. Несчастье не длится вечно. Оно создает опыт. Человек не должен заражать других своими раздражителями. Нужно делать что-то умиротворяющее. Человек должен создавать такое искусство, которое выводит дух зрителя в область, далекую от раздражения.
“Портрет спящей Маргариты”, 1920. Холст, масло.
Джемом Секлер: Все художники – невротики и вкладывают свои неврозы в картины.
Анри Матисс: Вы считаете, что я – невротик? Это видно по моим картинам?
Джером Секлер: Можете ли вы объяснить тот факт, что всегда пишете женщин, и почти никогда – мужчин?
Анри Матисс: Я пишу женщин. Если бы не было женщин, я бы рисовал цветы. Я выбрал женщин, потому что у них есть особые ритмы, которые угодны мне, пропорции, формы, которые угодны мне. Я бы с удовольствием написал и мужчину, например, американского бизнесмена, ведь, что действительно важно – так это интересная модель. Посмотрите на этот портрет Сергея Щукина, который я сделал. Я не могу работать с красивыми, но глупыми женщинами. Бывает так, что хорошенькая девушка позирует впервые, я одалживаю ей какие-то вещи. А во второй раз я обнаруживаю, что сижу перед пустым местом.
Если бы не было женщин, я бы рисовал цветы.
Мне нужны модели с интеллектом, с чувствительностью. Есть очень красивые, очень мускулистые мужчины, но в большинстве случаев я считаю, что в женщине есть намного больше того, с чем стоит работать, чем в мужчине. Я бы хотел написать борцов – это было меня заинтересовало. Или хоккеистов. Я бы хотел написать конькобежцев в Швейцарии, но мой доктор запретил мне туда ехать.
