Спецпроєкти

От Хичкока до Тарантино: самые переоцененные режиссеры в истории


3
Субъективная кинокритика во всей красе. Выписываем безжалостные приговоры вашим любимым режиссерам. На орехи достается Кристоферу Нолану, Квентину Тарантино и даже плюшево-сказочному Уэсу Андерсону. Но прежде чем извергать праведный гнев, не забывайте, что «переоцененный» не означает «плохой». Многих из списка мы и сами любим, просто считаем, что им уделяют слишком много внимания.

Квентин Тарантино

Все мы знаем, из чего состоит «тарантиновщина». Старые фильмы категории Б со странными названиями в качестве источников вдохновения. Сценарий, напичканный расистскими/сексистскими шутками и сценами со смакованием насилия, в котором события перемешаны в случайном порядке. Установка актерам произносить наиболее глупые или абсурдные реплики с поистине библейским размахом, чтобы потом в народе хорошо расходилось на цитаты.

Еще нужно взять какое-нибудь беспроигрышное «старье» в качестве саундтрека к фильму. Чуть превысить двухчасовой хронометраж, чтобы и «пощечина попкорновому полуторачасовому формату» получилась, но при этом не слишком затянутая: все-таки нужны хорошие цифры бокс-офиса. Ах да, еще обязательно нужно иметь в качестве покровителя какого-нибудь голливудского папашку вроде Харви Вайнштейна, без которого в серьезном кинобизнесе дела не решаются.

Тарантино практически никогда не меняется и всегда следует одному и тому же методу. А мы каждый раз покорно на это ведемся и снова идем в кинотеатры, потому что Квентин сделал лучшие фильмы 90-х, да и «Бесславные ублюдки» вроде были великие. За «Бешеных псов» и «Прирожденных убийц», конечно, можно многое простить, но не слишком ли много чести мистеру Тарантино?

Кристофер Нолан

Агрессивные маркетинговые кампании фильмов Кристофера Нолана (и последующие эпические баталии в комментариях на торрент-трекерах) закладывают ложное впечатление, что перед нами один из величайших режиссеров современности. Его нередко называют «новым Кубриком», тем самым делая медвежью услугу сразу обоим, несомненно, выдающимся режиссерам. Они кардинально разные.

Стэнли Кубрик, работая со «сложными темами» в своем творчестве, всегда оставлял элемент недосказанности и вынуждал зрителя самостоятельно работать головой. Выхолощенный, напичканный деталями до предела стиль Нолана особенно не оставляет пространства для собственных поисков. Но при этом нередко вызывает желание посмотреть фильм еще раз, чтобы элементарно успеть «схватить» все мелочи, которые режиссер обязательно наделяет тем или иным «важным для понимания СМЫСЛОМ». В итоге у многих возникает ложное впечатление, что Нолан – великий режиссер, только на основании этого желания «пересмотра».

Нет, Кристофер определенно что-то изменил во всех нас. Темного рыцаря трудно забыть, «Начало» вызывало желание тренировать свои когнитивные способности, а на той самой сцене из «Интерстеллара» вместе с Макконахи не плакали только те, у кого камень вместо сердца. Нолан – романист от кинематографа, твердый хорошист, который все делает «правильно», но уж точно не великий режиссер, который достоин того, чтобы стоять рядом с Кубриком.

Терренс Малик

Судя по его трем последним фильмам, Малика все меньше и меньше интересуют люди. Разве что в качестве неких сгустков энергии, какой-то мелкой статистической погрешности на всеобъемлющем полотне мироздания.

Он снял два этапных фильма для истории американского кинематографа («Пустоши» и «Дни жатвы»), затем ушел в затворничество на целых 20 лет – поступок, сравнимый с подвигом или клиническим безумием. После этого он снял еще две картины, которые (вполне заслуженно) возвели Малика в статус небожителя. Все укрепляющаяся любовь режиссера к высокодуховным материям, эзотерике, возврату «в землю», к корням оказалась чем-то душеспасительным на фоне стремительно меняющегося (и явно не в лучшую сторону) мира.

Но затем вышло «Древо жизни» - и к фильмам Малика с тех пор невозможно подступиться. Критиковать их - это все равно что спорить с Вечным: с Зеленой Травой, Синим Небом и собственным детством.

Восторгаться мешает самовлюбленная погруженность режиссера в материал. Да, он снимает лужайку перед домом и бытовушную ссору родителей на кухне с той задумкой, что эти вещи – основы мироздания. Или предпочитает ослеплять глаза зрителя божественным светом, визуальными рифмами и малопонятными метафорами. И что ты ему предъявишь? «Рыцаря кубков» можно вообще смотреть без звука – фильм от этого нисколько не потеряет. Мы Малика любим, но хочется попросить, чтобы он нас тоже забрал с собой «туда», а не только лишь дразнил своим герметичным кино, которое «каждый понимает как хочет».

Джим Джармуш

Нередко именно с этого режиссера начинается путь человека к Хорошему Кино. Сначала он пытается постичь философскую притчу «Мертвец» (и обязательно заценивает музыку из фильма), где-то рядом идет необязательная болтовня любимых музыкантов из фильма «Кофе и сигареты» – и все, джармушевская ловушка захлопнулась. Поклонники этого режиссера в чем-то напоминают мафию: «once you’re in, you never get out». Полюбил Джармуша – и это уже навсегда. Поэтому фанату режиссера часто трудно разглядеть, что Джармуш нередко увлекается очевидной стилизацией, упивается собственной претенциозностью.

Особенно хорошо это стало понятно после премьеры фильма «Пределы контроля», где невооруженным глазом заметно, как режиссеру просто нечего сказать и он занимается самоповтором, безрезультатно пытаясь выжать из себя что-то вроде «Пса-призрака». С самого начала 2000-х Джармуш взял на вооружение классический прием под названием «многозначительная недосказанность», который помогает ему держаться на плаву среди подобострастных обожателей, но мы-то с вами знаем всю правду.

Тим Бертон

Легендарный голливудский сказочник на протяжении всего своего творческого пути как заведенный повторял одну и ту же мантру: «смерть – это еще не конец». Именно поэтому Бертона всегда тянуло «по ту сторону», а его персонажи часто оказывались в загробном мире. Ну, и это классическое уже для режиссера столкновение двух миров – сонной провинции и призрачного мира, населенного привидениями, вампирами и чем-то необъяснимым. Добавить к этому эксцентричные костюмы персонажей, викторианский стиль, актуальную в любое время готику – мы получаем беспроигрышный конвейер высокохудожественного мрака под эгидой Тима Бертона. Режиссер до сих пор обожает выходить на публику с кудрявым безумием на голове, в каких-нибудь готических нарядах, а на премьеры своих картин обязательно надевает полосатые носки.

Но мы-то не молодеем, а почти в каждом его новом фильме вынуждены лицезреть порядком надоевшую физиономию Джонни Деппа и в очередной раз «верить в сказку». От этого чувствуешь себя героем фильма «День сурка», вот только ты не Билл Мюррей, а вокруг – проза жизни, которая больно щелкает по носу сразу после того, как выходишь из кинотеатра.

Даррен Аронофски

Он ворвался в наши жизни благодаря «Реквиему по мечте» – фильму, без просмотра которого твое детство было неполноценным.

Правда, если начистоту, в нежном возрасте этот фильм только лишь травмирует психику юного зрителя, а в более зрелом вызывает скептическую усмешку.

Здесь снова-таки нет «цепляющих» мыслей и идей, кроме набивших оскомину банальностей («не вяжись с наркотой», «наркота – это не только героин» и так далее), замаскированных творческими решениями Аронофски (любой, кто смотрел, навсегда запомнит нервный монтаж с расширенными зрачками). Ну, и великим саундтреком от Клинта Манселла.

Но «Реквием по мечте», конечно, не показатель стиля режиссера. Аронофски всегда интересовала «вечность» и поиск некоего ключа к устройству нашего мира, разработке именно этих тем он и посвятил два своих главных фильма, «Пи» и «Фонтан». Но подходил он к этому всегда с такой неизбывной серьезностью и обилием высокохудожественной мути, от которых становилось тошно. Как, впрочем, и от всякой подобной поп-эзотерики. В результате фильмы Аронофски, в зависимости от интеллектуальных предпочтений зрителя, могут сойти как за настоящее откровение, так и за откровенную глупость.

Альфред Хичкок

Кажется богохульством предъявлять какие-то претензии «богу саспенса» и человеку, научившему нас видеть потемки души человеческой и замечать странности даже в самых обыденных ситуациях. Вклад Хичкока в развитие и становление кинематографа воистину трудно переоценить, да и есть в его фильмографии несколько действительно великих фильмов. Но если взять какую-нибудь нетитулованную картину и во время просмотра отделаться от этого шлейфа «режиссерского величия», будет заметно, что Хичкок – ремесленник от кино.

Он нередко делал своих персонажей одномерными, строил фильмы на совсем простой фабуле и – самая большая проблема его стиля – ограждал свое кино от излишних проявлений эмоциональности. Причем сам режиссер часто повторял, что его фильмы – это всего лишь развлечение для праздной толпы и не стоит в них искать какой-либо глубокий смысл. При этом сама личность Хичкока состоит из множества мифов (его жестокость, неоднозначные отношения с женщинами и так далее), которые по сей день так никто и не осмелился попытаться разоблачить. Что уж говорить о его творческом наследии – на святое позариться еще тяжелее.

Стивен Спилберг

Один из самых великих дирижеров человеческими эмоциями всех времен и народов. Спилберг довел этот талант до невозможного предела путем многолетних тренировок.

В «Челюстях», «Близких контактах третьей степени», «Инопланетянине», «Спасти рядового Райана» и еще десятке других своих шедевров он делал одно и то же: помещал «простого человека», на месте которого легко мог бы оказаться каждый из нас, в какие-нибудь экстраординарные обстоятельства.

Пока мы отвлекались на приключенческую часть этих фильмов и спецэффекты, Спилберг незаметно закладывал основу для какого-нибудь ключевого философского вопроса, ярко выраженного в той или иной картине. «Должны ли мы бояться существ, которые непохожи на нас?» («Инопланетянин»). «Помогают ли в борьбе с терроризмом подобные ему же методы?» («Мюнхен»). «Зачем мы создаем машины и роботов для выполнения человеческих задач, а затем пугаемся перспективы появления у них человеческих нужд и эмоций?» («Искусственный интеллект»). Эти вроде бы простые, но при этом глубокие вопросы в совокупности с вполне конкретными моральными ориентирами и добивали зрителя, вынуждая его верить в величие Спилберга. Да что там, мы верим Стивену и по сей день. Но все-таки немного неудобно осознавать себя жертвой классической манипуляции.

Уэс Андерсон

Ранние фильмы Андерсона были сокровищем для той небольшой горстки интеллектуалов, которые обожали «американское независимое кино» и молились на кинофестиваль в Сандэнсе. Продолжатель традиций Уитта Стиллмана и Хэла Хартли, Уэс Андерсон совершил маленькую революцию: показал нам самих себя в нашей же обыденной странности. Режиссер всегда делал акцент на каких-нибудь маленьких особенностях своих героев, выходящих за рамки, и это трогало до глубины души. Он учил нас видеть крошечные чудеса даже в монотонных буднях.

Но после «Королевства полной луны» к нему пришла мировая слава – и Андерсон перестал быть «своим» режиссером. В секте его поклонников прибавилось – это, собственно, и испортило его прежнее скромное обаяние. Новоиспеченные любители Андерсона тараторят про «симметричные кадры» в его фильмах и их «совершенный дизайн», а любители раннего творчества грустно вздыхают и пересматривают «Бутылочную ракету» и «Академию Рашмор», понимая, что такого не повторится уже никогда.

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram