Почему нас пугают одни и те же клише в фильмах ужасов
Главные злодеи хорроров имеют слабые места. Вампира убьет солнечный свет, демона — какая-нибудь эзотерическая штуковина, а хитрому инопланетянину будет достаточно и огнемета. Однако сегодня хоррор как жанр для любителей безопасной щекотки нервов мутировал из фильмов про нечисть в социально-метафорические драмы.
Если проследить историю “кинематографа ужасов” от начала и по сегодняшний день, то можно составить целостную картину наших страхов — и сегодня вряд ли ими окажутся зомби, вампиры, Facehugger или Кентервилльское привидение.
Несмотря на огромное количество ежегодно выпускаемой продукции (хоррор-конвейер штампов производит по 700 фильмов в год — с какой-то жалкой сотни в 1980 году до 740 в 2016-м), которая по идее должна заставлять нас прятаться под одеялом с фонариком, бластером или молитвенником в руках, страх постепенно переходит в другую плоскость, более реалистичную — плоскость, в которой больше места найдется психиатру, а не экзорцисту, парапсихологу или бесстрашному космодесантнику. Тем не менее фильмы о привидениях, проклятиях, куклах-убийцах и омерзительных инопланетянах продолжают выходить и будут выходить до тех пор, пока иррациональная, мистическая сторона природы нашего страха не растворится в реальности окончательно.
Здесь мы разберем самые попсовые символы фильмов ужасов, которые еще будут пугать наших детей, но правнуков — уже вряд ли.
Больницы и врачи
Есть пять мест, куда мы не хотим попадать — кладбище, тюрьма, армия, налоговая и больница. К счастью, в три из них мы не попадем при соблюдении определенных условий, но кладбище и больницу, к сожалению, никому избежать не удастся. И если с кладбищем как источником страха все понятно, то больница является более сложным генератором ужаса. И дело вовсе не в болезни, которая является биологическим процессом, а в том, что нам нужно довериться незнакомому человеку — врачу.
Мы не знаем, что происходит с нашим телом во время болезни и что вообще за болезнь нас одолевает, и поэтому мы идем к тому, кто может нам помочь. Это означает, что мы вручаем свою жизнь в руки незнакомца, который может использовать наше состояние для удовлетворения своих собственных прихотей, будь это садистские наклонности или жажда запретных в обществе знаний. Именно поэтому больница очень часто фигурирует в фильмах ужасов — и как поле битвы с таинственным злом, и как причина возникновения этого зла.
Медицинские испытания, эксперименты над нашим телом и разумом — все это не только навевает мрачные мысли об опытах нацистов и печально известного отряда 731. Физическая боль и боль психическая от осознания того, что тело больше не является вашей собственностью, что прежняя, уютная жизнь обрывается в темных и скользких коридорах больницы, что ваша участь в чужих руках и совершенно неизвестно, оставят ли вас инвалидом, превратят в мешок с мясом путем насильной деформации вашего тела или сделают из вас безумного галлюцинирующего психопата, утратившего всю связь с реальным миром, по-настоящему пугает. Эксперименты над людьми — это реальность, которая всегда рядом, даже если вы ее не видите.
Превращения собственного тела
Боди-хорроры — особый жанр для любителей отвратительного. Тело — это единственная объективная реальность, которую мы имеем, потому что нам постоянно некомфортно и неудобно. Тело постоянно мерзнет, хочет пить и есть, чувствует боль, жаждет грязного или нежного секса. Периодически из него извергаются различные малопривлекательные субстанции, причем для самого тела гораздо хуже и страшнее, если этого не происходит. Наше тело со всеми его органами чувств, с заключенным в нем сознанием пытается диктовать свою значимость окружающему миру и является единственной ценностью в нашей жизни. Именно поэтому мы боимся, что с ним будет происходить что-то отличное от устоявшейся логики взаимодействия тела с природой.
Тем не менее, наблюдая за деформацией и превращением своего организма, сквозь страх и отвращение мы чувствуем любопытство. Выдавливая прыщи или наблюдая распространение гангрены, мы с интересом следим, чем же закончатся эти изменения и куда они нас приведут — сладкое самолюбование вопреки. Отсюда возникает страх перед любыми изменениями в структуре тела, причем независимо от причин – будь это болезнь, мутация, телесные пытки или ожирение. В фильмах “Муха”, “Слизняк”, “Худеющий”, “Укус” можно увидеть, как восприятие героев самих себя проходит одни и те же стадии — страх, отвращение, любопытство, восторг и, как закономерный итог, тотальная замена, исчезновение старого и привычного, порабощение тела другой личностью с полной телесной заменой.
Превращение в другое существо пугает нас не только болью при мутации (вряд ли растущие крылышки, выпадающие зубы, лопающаяся кожа или гноящиеся нарывы принесут нашей нервной системе приятные ощущения), но и тем, что мы станем отличными от привычной среды обитания, в которую нас больше никогда не примут. То же касается и различных болезней, а также пыток — страх потерять свое красивое и любимое тело равносилен любопытству, которое мы испытываем, наблюдая за тем, как герой Джеффа Голдблюма из “Мухи” сдирает с себя кожу и натягивает ее на нас. Но страшнее всего во всем этом кровавом празднике мутаций осознание необратимости процесса. Ты будешь гнить заживо, навсегда превратишься в бесформенную массу или останешься дивной зверушкой, изолированной от человеческого общества, как уничтоженный психически и физически герой фильма “Бивень”, и никто не придет шепнуть тебе на ушко, что это все сон.
Серийные убийцы
ХХ век принес нам такое замечательное явление, как “серийный убийца”, которое стало чуть ли не краеугольным камнем остросюжетной поп-культуры. Она превратила маньяков в рок-звезд, а индустрия кино поставила их на свой конвейер. Сегодня Джек Потрошитель, Эд Гейн, Джон Уэйн Гейси, Андрей Чикатило, Ганнибал Лектер, Майкл Майерс, Фредди Крюгер, а также множество других реальных и выдуманных персонажей вызывают не отвращение и ужас, а нездоровое любопытство, желание разгадать загадку их отклонений.
В современной поп-драматургии кинематографические убийцы и психопаты вызывают больше сопереживания, чем их жертвы — это схватка болезненного и харизматичного разума с картонными и неинтересными героями. Положительные персонажи зачастую воплощают собой человеческую усредненность, серость, безликость, и их экранная смерть скорее радует, а не вызывает сопереживание. Глядя на торчащий из грудины нож или слыша позади сексуальной блондинки визг бензопилы, молчание Джейсона Вурхиза или хрипы Кожаного Лица, их хочется ласково обнять — кто же еще, как не они, сможет так весело и изощренно привнести в мир ярких кровавых красок?
Боязнь маньяка рациональна, поскольку основана на опыте окружающего мира. Мы знаем, что серийные убийцы существуют и их очень сложно вычислить; мы знаем, что их методы зачастую чрезвычайно болезненны для их жертв; мы знаем, что убийца может нанести удар в любой момент и что им даже может оказаться человек, о котором, как кажется, мы знаем все — в душе каждый из нас убийца. Маньяк пугает не столько своей жестокостью и изощренностью (но и этим тоже, вспомнить хотя бы веселые расчленялки и потрошилки Конструктора из серии фильмов “Пила”) — главным страхом является абсолютная незащищенность и уязвимость в обществе, отношения с которым вошли в привычку и едут по налаженным рельсам. Маньяк — это темное зеркало социума, ошибка и наказание системы в одном лице.
Тем не менее в ХХI веке количество реальных серийных убийц пошло на спад, уступив место убийцам массовым. Маньяк постепенно становится утонченной экзотикой и эстетизируется, вызывая сопереживание, а страх быть изнасилованным, расчлененным и съеденным все больше уступает страху погибнуть от пули или взрывчатки отчаянного одиночки. И здесь присутствует сакральный элемент: что лучше — быть избранным одним психопатом, для которого убийство — ритуал и в какой-то степени поклонение, или стать безымянной цифрой в архивах расследований массовых убийств и террактов? Вариант “жить” не принимается.
Искажения реальности
В первом сезоне мультсериала “Конь Боджек” была сцена, в которой главный герой принимает кучу наркотиков для того, чтобы написать свою автобиографию. C его сознанием происходят забавные (для зрителя) метаморфозы, которые превращаются в бэд трип. Сюрреалистические видения смешиваются с травмами прошлого и будущего, пласты реальности и утерянных возможностей наслаиваются друг на друга. Образы дрожат, плавятся, перетекают друг в друга. Конь Боджек переваливается из видения в видение, но поскольку он является заложником своего организма и его реакций на наркотики, ему остается только терпеть.
Когда размывается грань и видение становится убедительным, нам становится страшно, как никогда. Резкое и внезапное изменение привычных ассоциаций и правил выбивает из-под ног стул веры в реальность как таковую. Еще страшнее нам становится оттого, что никто не приходит ущипнуть нас, чтобы мы проснулись и убедились в том, что все находится на своих привычных местах. Это тот вид ужаса, который испытывает человек при сонном параличе — когда тело не подчиняется хозяину, а мозг смешивает реальность и сон в кошмар наяву без объяснения причин.
Так произошло и с героем Кристиана Бэйла в фильме “Машинист”. Из-за бессонницы и травмирующих событий он все больше и больше запутывается в своем собственном воспаленном разуме, впадает в паранойю и постепенно сходит с ума, переставая отличать видения от реальности. Герои на то и герои, что очень быстро успевают адаптироваться под сложившиеся обстоятельства, однако хватит ли тебе самоконтроля, чтобы успешно пережить распад собственного сознания?
Дом с привидениями
Человек — существо мифотворящее. Без мифа жить становится скучнее, поэтому мы часто их придумываем себе самостоятельно. В юности мы сочиняем легенды о себе, чтобы казаться лучше, чем мы есть на самом деле, а в зрелости кормим ими своих детей и внуков, чтобы нас не отправили в топку прошлого. И только в детстве мир вокруг нас сам обрастает легендами. Черная собака превращается в оборотня, скребущая по стеклу ветка — в лапу чудовища, темное пространство под кроватью — в портал, откуда вылезает Волчок-кусающий-за-бочок, а пустующий дом на даче — в замок с привидениями.
В хоррорах нам все чаще показывают не привидений, а каких-то домашних террористов. Все идет по одному и тому же кругу — призраки пытаются выгнать и истребить новых наивных жильцов; жильцы пытаются найти ответы на вопросы и зовут специально обученного человека; после определенного количества жертв дом сгорает или жильцы выселяются в другое, более дружелюбное место.
Дом и призрак — это тело и его душа. Дом является защитой от внешнего мира, и точно так же, как и любое тело, он постепенно дряхлеет и разваливается на части. Что происходит с призраком, когда дом обрушивается — неизвестно. Мотивация призрака к агрессии понятна — он жаждет покоя, но почему-то не хочет освобождения. В первом сезоне сериала “Американская история ужасов” призраки, наоборот, показаны как личности, которым очень скучно и они по полной оттягиваются на новых жильцах.
Сегодня у клише “помещение с привидениями”, чья история началась еще с готических романов, не осталось мрачной и поэтически притягательной красоты. Замок превратился в дом, привидения стали явными и осязаемыми — они могут кричать, душить и драться. Их истории зачастую не уникальны и не вызывают сопереживания. Но для жильца (как и для зрителя) появление привидения даже в таком агрессивном современном виде — это выход из рутины, хоть что-то интересное, что происходит в его серой офисной жизни.
Дети
Ребенок — существо невинное и открытое к миру. В силу отсутствия опыта он воспринимает любые аномалии как данность. Детьми легко манипулировать, и к тому же они являются отличным инструментом давления на родителей, причем по обе стороны экрана. Именно поэтому детей очень часто эксплуатируют в хоррорах — это очень легкий и незатратный способ вызвать глубокое переживание за невинное и светлое существо.
В детей вселяется нечисть, они видят всякую потустороннюю дрянь и даже умудряются с ней подружиться. В некоторых случаях демон или привидение становится ребенку интереснее, чем собственные родители, которых в конце фильма он без зазрения совести обольет бензином и сожжет. Ну или же поможет это сделать своему новому демоническому другу.
В мире распространено суеверие, будто дети видят больше, чем взрослые. Вполне возможно, что если ваше чадо что-то тихонько шепчет себе под нос, это значит, что оно устанавливает контакт с потусторонним миром. Именно поэтому одним из самых используемых клише в хоррорах с детьми являются детские рисунки.
Милая маленькая девочка коряво рисует цветными карандашами свою любимую семью. Вот папа, вот мама, вот братик, вот пес. “А это кто?” — спрашивает, улыбаясь, невероятно сексуальная мать, показывая на нечто такое же корявое, но темное и жуткое, нависшее над нарисованной семьей, нечто такое, от чего у нормального человека волосы встают дыбом. Девочка улыбается, называет должность, имя, фамилию и способы, которыми эта тварь в следующие полтора часа фильма собирается уничтожать всю семейную идиллию. “Как интересно! А теперь доедай и беги в школу”, — говорит любящая мать, тем самым приближая триумф харизматичного зла и бесславный конец своей неинтересной киношной жизни. Всегда смотрите на рисунки ваших детей. Возможно, они смогут спасти вас от реальности, которую вы боитесь признавать.
Куклы
Если человек является высшим животным в эволюционной цепочке, то кукла — это его отвратительное искажение. Искусственный уродец, рожденный в попытках человека воспроизвести себя же, является одним из самых страшных персонажей в хоррорах.
Кукла никогда не спит, не нуждается в пище, и ей не нужно тратить время на туалет. Кукла всегда меньше своего хозяина, она может бесшумно передвигаться и проникать в труднодоступные места. Но самое страшное то, что кукла знает вас лучше, чем вы себя. Ей ведомо, как вы себя ведете в пьяном угаре, в котором часу приходите домой с работы, что вы предпочитаете есть на завтрак и как проводите свой досуг дома. Она знает привычки всей вашей семьи, каждый маленький и грязный секрет. А все потому, что глаза куклы постоянно открыты. Это неморгающее существо наблюдает за вами и слышит все, что вы говорите. Быть куклой значит обладать бесконечным терпением, ведь в отличие от вашего хрупкого, стареющего и непоседливого организма, кукла может ждать вечно, просто сидя в одной позе на прикроватной тумбочке.
Но воздействие куклы необязательно должно быть прямым. Умная кукла не будет гоняться за вами с кухонным ножом или каким-то образом раскрывать свою мерзкую сущность. Мудрая и по-настоящему жестокая кукла будет долго и мучительно доводить вас до безумия, ведь ваш рациональный ум вряд ли сможет ассоциировать события, которые происходят в вашем доме, с невинно улыбающимся искусственным человечком.
Клоуны
Казалось бы, образ клоуна как чего-то кошмарного и ужасного был введен в поп-культуру Стивеном Кингом и его романом “Оно”, а также историей маньяка Джона Уэйна Гейси, который совершил часть убийств в образе клоуна Пого. Кингу удалось приоткрыть тайну чудовищной клоунской сущности, и распиаренный Пеннивайз при всей его харизме — это достаточно достоверное, хоть местами и карикатурное изображение клоунской натуры.
Основное лакомство клоунов — это дети. Задорно смеющийся, неуклюжий человек в ярком костюме и гриме, раздающий шарики и стреляющий из водяного пистолета, корчащий презабавные рожи, привлекает ребенка, который видит в клоуне нечто веселое и игровое. Ребенку нужен индивидуальный подход и внимание — именно этим его обеспечивает клоун, заставляя смеяться и любить себя для того, чтобы потом предать. Пожалуй, первым подобные эксперименты начал проводить барон Жиль де Рэ, маршал Франции и сподвижник Жанны д’Арк. Его слуги похищали и пытали беспризорников, после чего появлялся де Рэ, царским жестом отдавал приказ не трогать малюток, успокаивал их. А после того, как ребенок находил в лице барона утешение и думал, что ужас позади и что добрый барон отпустит его на свободу, Жиль де Рэ предавал его и начинал творить еще более ужасные вещи. Клоуны — это наследники Жиля де Рэ, маленькие божества вероломства, синоним предательства, демиурги ложных обещаний и, пожалуй, самые коварные, извращенные и жестокие существа на планете.
Клоуны — мастера психопыток. Пеннивайз долго пугает своих жертв, питаясь их страхом, и он убивает, только когда его проделки становятся привычной частью жизни ребенка, ведь со временем его забавные “пугалки” теряют свою силу. “Пеннивайз для взрослых” Джокер ставит социально-психологические эксперименты на жителях Готэма, пытаясь их сломить, подчинить, вытащить из них самое плохое. Человек в гриме клоуна всегда вызывает недоверие и страх, ведь его веселый смех и милые кривлянья на самом деле могут оказаться агонией безумца, алчущего жертвы. Избегайте клоунов и не подпускайте их к себе.
Инопланетяне
Гордыня — грех, но если кто и накажет человечество за гордыню, то это будут ребята из других галактик. Человечество настолько уверено в своей уникальности и универсальности, что сама мысль о существовании чего-то иного и превосходящего человечество за пределами нашей уютной планеты заставляет писателей-фантастов и кинопродюсеров белеть от праведной ярости. “Как так! Какие-то склизкие медузы обладают лучшими технологиями! Их биология совершеннее человеческой! Их цивилизация в социальном и технологическом плане перегнала нашу, еще когда мы с дубинами за мамонтом бегали! Так не пойдет!” — думают ребята в Голливуде, после чего появляются фильмы вроде “Дня независимости”, “Хищника” и “Чужого”. Однако это лишь привлекательный фантик, скрывающий настоящий, первобытный страх перед превосходящей формой жизни.
Поп-культура воспитывает в нас боязнь чужого, но не в виде сочащегося глицерином монстра. Нас пугает любое отклонение от личной нормы, личной эстетики и биологии. Мы стараемся отвести взгляд от человека с родимым пятном на все лицо или от инвалида, стараясь их не замечать, исключить из рамок нашего комфортного созерцания окружающего. Инопланетная цивилизация, словно антикоррупционный комитет, приходит и разрушает налаженные иерархии, схемы и устои, разрушает привычку существования замкнутого в рамках планеты разношерстного общества. В фильмах “Прибытие” и “9-й район” отлично показано, как изменяется мышление человечества при столкновении с инопланетной жизнью. Когда вера в свою исключительность начинает шататься, мы превращаемся в озлобленную кровожадную толпу, которая под лозунгом “сохраним наш вид” начинает заниматься ксеноцидом или, наоборот, самоуничтожением. И это гораздо страшнее, чем вылезающий из тела Грудолом или марсианин Кэлвин из фильма “Живое”.
Сатана
Мы подчинили огонь, воду, воздух и землю, мы расчленили душу, убили Бога и воскресили его, но Бог скрылся от наших глаз и перестал пинговаться. Для поп-культуры Бог скучен и неинтересен, поэтому его появления на экране крайне редки. Однако Сатана нас интригует, потому что является антигероем с личной травмой и трагедией. И даже когда Сатана выводится в виде абсолютного карикатурного зла, он продолжает нас восхищать через отвращение и ужас — хотя бы потому, что является поставщиком демонического мяса для эффектных боевиков.
Сама фигура Сатаны в хоррорах и экшенах не страшна. Когда его тайна раскрыта и князь тьмы выходит на авансцену, мы перестаем бояться, потому что мы нашли ответ на вопрос “Что происходит?”. Роберт де Ниро в “Сердце ангела”, Аль Пачино в “Адвокате дьявола” или Гэбриэл Бирн в “Конце света” — это зловещие, но милые старики. В фильмах Сатана пугает нас не личностью, а методами воздействия.
Поп-культура приучила нас к тому, что если ребенок начал разговаривать на арамейском, его голова поворачивается на 360 градусов, а из его подушки выпрыгивают жабы, то достаточно сделать звонок – и приедет экзорцист, который все поправит. Однако до хеппи-энда придется натерпеться немало ужасов. Достаточно вспомнить легендарную мастурбацию распятием и паучью походку в “Экзорцисте”. В фильме “Обряд” мальчика преследует зловещий красноглазый мул и избивает его копытами. В одном из прошлогодних кинохитов “Ведьма” целая семья постепенно сходит с ума из-за методов Сатаны и его прислужниц, а галлюцинации Киану Ривза и сумасшествие Шарлиз Терон в том же “Адвокате дьявола” страшнее, чем появление антагониста всего человечества.
Сатана — главный антигерой поп-культуры, который благодаря ей же утратил весь свой демонический трагизм и харизму за очень редкими исключениями. Если вы не слышали его шепот в фильме “Ведьма”, значит, вас еще можно напугать.
