Александр Гринчук, трёхкратный чемпион Украины по дрифтингу
В наше время риск, мужество и отвага обретают новые способы реализации – в новых видах спорта и деятельностях, которые покоряют поклонниц, восхищают и сопровождаются выбросом адреналина в кровь. Об одном из новых героев, троекратном чемпионе Украины по дрифтингу и атлете RedBull – в новой рубрике “Герои нашего времени”.
Как гласит википедия, герой — это человек, совершающий акт самопожертвования ради общего блага. В философии это понятие осмысливалось Гегелем, где герой трактуется как воплощение национального духа. Герои – те, кто осознанно идет на риск. В нашей новой рубрике “Герои нашего времени” мы же говорим о новой реинкарнации геройства как степени риска и, как следствие, признания и уважения со стороны людей. В наше время это – многие спортсмены, люди экстремальных и зрелищных профессий. Пускай с геройством в энциклопедийном смысле они имеют не так много общего, но внимания нашего точно стоят – разве не ради хлеба и зрелищ живет человек?
Первый наш герой – Александр Гринчук, дрифтер, который имеет множество титулов: кроме трехлетнего звания чемпиона Украины Саша является официальным атлетом-дрифтером RedBull, которых по всему миру считанное количество, а также много других побед.
Расскажи, как у тебя все начиналось.
До 2007 года я занимался недвижимостью и землей, что позволяло мне зарабатывать неплохие деньги. Их можно было тратить на свои хобби и увлечения, – а так как с детства меня тянуло к машинам, то я решил попробовать: купил новый автомобиль в салоне, блестящую красивую игрушку (Nissan z350).
Я поехал искать приключения на обновке по городу, но ничего не нашел – мне было уже не 18, да и двое детей, слишком рисковать я не мог. На форумах я нашел ребят, которые организовывали любительские покатушки, и приехал на первое соревнование. А там меня как затянуло!
Но изначально это был просто фан?
Да. Дело в том, что соревнования тоже какое-то время были фаном. Это был стрит-рейсинг клуб. Все просто: выставили фишки – и кто быстрее проедет.
Именно там, в этом одесском клубе, я и познакомился там с первыми дрифтерами. Тогда я не умел, как они.
Это искусство – держать состояние заноса у машины. К тому же, машины тогда были слабо к этому подготовлены. Сейчас в машину сядет не то чтобы любой, но очень быстро на таком автомобиле можно поехать боком. А тогда это были почти стандартные машины, и ребята вытворяли такое, что я просто влюбился. И постепенно по выходным, по воскресеньям, уделял немножко времени для тренировок. И тогда даже соревнований не было в Украине. И вот я дорос до того уровня, что и ребята приняли за своего, и уже собралось такое количество людей, что мы решили: пора провести в Украине первые соревнования. И провели их в Одессе.
Существует стереотип: если ты хочешь стать профессиональным автогонщиком, ты должен с четырех лет кататься на картинге.
В это же время здесь, в Киеве, тоже такая тусовка организовалась. И в начале 2008-го года мы с киевлянами начали такими визитами вежливости обмениваться. И потихоньку доросли до того, что сейчас, когда та деятельность, которой я занимался в 2006-7-м году, к сожалению, практически умерла, я нашел себя на стезе профессионального автоспортсмена.
Внезапно! Или же были у тебя в детстве какие-то планы, таланты?
Да, именно внезапно. Существует стереотип, что если ты хочешь стать профессиональным автогонщиком, ты должен с четырех лет кататься на картинге и тому подобное. А я оказался в нужное время в нужном месте, когда зарождался новый вид автоспорта. Может, это не классический вид автоспорта в Украине, но реальный спорт, который граничит с шоу и именно поэтому собирает большое количество людей всегда.
А какова твоя личная мотивация в том, что ты делаешь сейчас?
Мне кажется, это мечта любого человека – найти работу, которая была бы твоим хобби и которая приносит тебе удовольствие. Моя мотивация – я очень люблю дрифтинг. Это реально фан, это всегда внимание, это автомобили, которые я всю жизнь любил, это техника. Да, конечно, бывают, как и в любой другой работе, в любом другом занятии, проигрыши, иногда бывают поломки, иногда бывают аварии – от этого ни один дрифт-пилот или даже любитель не застрахован.
Но мной движет то, что, наверное, я был одним из первых, кто это хобби перевел на какой-то профессиональный уровень. И мне хочется двигать это дальше. И я вижу, как действительно мы от любителей, которые катались просто по городу, площадкам и парковкам, перешли на то, что катаемся на закрытых треках. Мы брендированы спонсорами мирового уровня, и мне хочется дальше это развивать и посмотреть, куда же это приведет.
А вот риск – он же есть в любом случае.
Есть.
Понятное дело, что вы не каскадеры, но всякое может случиться. То есть тебя может занести так, что будет вред здоровью и так далее. Ради чего это? У тебя есть семья, у тебя есть дети. Чем оправдан этот риск? Что для тебя риск вообще?
Если честно, я очень осторожный человек по жизни. И для меня лишний риск – он всегда должен быть действительно чем-то оправдан либо же подкреплен моим пониманием того, как его минимизировать в каких-либо условиях.
Дрифтинг – один из самых безопасных видов автоспорта.
В настоящей ситуации, то, к чему мы пришли сейчас, – наша скорость езды по «Чайке» столичной, если обычные ребята гоняют по ней 160 ровно, то мы на скорости 160 ставим машину боком, летим в слепой поворот, и, честно, не всегда знаем, правильно мы в него зашли или нет. А «Чайка» ошибок не прощает, потому что она вся выложена…
Вот это суперриск, а ты говоришь, что ты все просчитываешь.
Знаешь, дрифтинг – один из самых безопасных видов автоспорта, может, даже самый безопасный после картинга. Хотя картинг тоже картингу рознь. Если большинство видов автоспорта построены на разгоне, то у нас постоянно идет торможение. За счет того, что мы едем боком, это постоянное торможение, и нам нужно поддерживать динамику скорости. И даже в самых страшных поломках, которые я видел даже в мировой практике, люди отделывались сотрясением мозга.
То есть никаких травм никогда, потому что и сам едешь в автомобиле, и вокруг тебя клетка безопасности. Мы, слава Богу, в Украине уже доросли, что нас Федерация автоспорта признала, но от нас тут же потребовали наличие клеток безопасности.
Были случаи, люди выходят из машины, смотрят, что только что это был автомобиль за 150 тысяч долларов, а сейчас это груда металла.
Машину превратить в хлам – не проблема вообще, то есть можно влететь. Но наши системы безопасности настолько обеспечивают защиту пилота, что практически никакого вреда не может быть нанесено.
Были случаи, люди выходят из машины, смотрят, что только что это был автомобиль за 150 тысяч долларов, а сейчас это груда металла. И это их больше всего расстраивает. А то, что все зрители ждут, что с ним случилось, потому что он только что в бетонный блок влетел на огромной скорости, он выходит, сдувает пыль и говорит: «Машина разбилась». Ну, это максимум, что я видел. Поэтому говоря о риске в дрифтинге – может быть, я себя чувствую профессионалом настолько, что я этот риск не ощущаю уже. Это уже очередной день на работе: да, 160 мы по «Чайке» и боком едем.
То есть это настолько уже обыденно, что перестало быть чем-то захватывающим для тебя?
Первоначальный риск все равно есть. Я вспоминаю времена 2007-го года, когда я впервые вообще попробовал…
Ты тогда же, наверное, не знал, что в бетонную плиту можно врезаться и остаться целым?
Да для меня это было вообще таким потрясением. Больше того, есть видеозапись: я первый раз, чтобы не позориться, выехал в пять утра со своим братом, говорю: «На видеокамеру, снимай, как это будет», – на совершенно стандартной машине у нас на полигоне в Одессе. И я выезжаю, машина делает небольшой крюк, вот она вильнула только, и стала обратно. Мне в этот момент показалось, что я стал королем дрифтинга мира. В следующий момент меня разворачивает, и машина из-за того, что топливо отлило, перестает заводиться. И я понимаю: «Какой же я дурак! Новый автомобиль за 50 с лишним тысяч долларов, а оно ж у меня не заводится! – Вот тогда адреналин был, знаешь, впрыск такой. – Да чтоб я когда-то этим еще раз занялся! Никогда в жизни!». Потом все равно на второй раз потянуло, потом – на третий раз. Самые большие всплески адреналина были, конечно, в первое время. Но открытые площадки – есть возможность ошибиться, есть возможность оттренировать свою ошибку. Тогда был адреналин, сейчас его гораздо меньше.
Александр Гринчук на Параде Чемпионов RedBull:
А последний раз можешь вспомнить, когда был всплеск адреналиновый?
До сих пор есть адреналин только во время парных заездов. Я не думаю, что он когда-либо пропадет, потому что ты никогда не можешь предсказать, что будет делать твой соперник. То есть это такая же машина, едущая впереди тебя на скорости 160, и вы вместе ставитесь боком на «Чайке». Уже не сам ты, а летишь в закрытый поворот. Ты не знаешь: он ошибется или нет. И момент, когда ты к нему приближаешься на расстояние от 50-ти до 20-ти сантиметров на этой скорости в машине, которая едет в заносе, – это, конечно, до сих пор вызывает прилив адреналина и это пугает.
А бывают случаи, когда машины в парном заезде друг друга сильно повреждают?
Да, у нас был случай буквально в прошлом году в Одессе. Не справился пилот с управлением – причем, впереди идущий. И вместо того, чтобы поехать правильно по трассе, его вынесло, и он на этой скорости – там не 160 было, там было около 115-ти километров, – он на этой скорости вошел в столб, прямо так вошел. Задний пилот его чуть-чуть задел, но уехал дальше. Были случаи, бьются машины друг о друга. Но опять же, пилот вышел и сказал: «Вот черт!» – и пошел дальше.
Мы видели уже много разных случаев контактов между автомобилями, но чего-то они нас ничему не учат и не пугают настолько сильно.
Потому что для обывателя кажется, что это страшно опасно – меня, например: я несколько раз была на дрифте и не очень понимаю физику всего этого. Я думаю, что много людей так думают.
В этом прикол, – иллюзия опасности. Дело в том, что если пилот не сможет ехать сам эту трассу, он просто не дойдет до этих парных заездов. А в парных все равно есть элемент доверия своему сопернику. Ты понимаешь, что у него есть тоже стремление, как у тебя, выиграть. И если он столкнется со стеной или его развернет, что приведет к контакту, это его автоматический проигрыш.
Причина восторга зрителей от дрифтинга – иллюзия опасности.
Меня тоже считают аккуратным пилотом, я очень редко попадаю в аварии, уверенно себя веду на трассе. Но, в то же время, мне приходится немножко зажиматься для того, чтобы показать стабильный результат. Потому что на тренировке делай что хочешь, тебя никто не судит. Когда же начинается судейство, мне приходится немножко занижать свой уровень езды, чтобы повысить свой уровень стабильности. Так вот, у нас был такой чемпионат, в котором мне нечего было терять. Я не шел ни шел ни на какие очки, я посетил одно мероприятие из шести чемпионата, я ни к чему не стремился. И вот там я начал бить соперников немножко, толкаться машиной своей, толкать других, и судьи говорили: «Что с ним такое?»
А по поводу героизма. Каково твое восприятие слова «герой» вообще и можешь ли ты себя назвать этим словом?
Геройством можно назвать много разных действий. Я знаю, что я называю свою жену героиней, так как она изо дня в день воспитывает двух детей, которые такие непослушные. Они хорошие дети, но, как и любой другой ребенок, подлежит воспитанию, а это нелегкий труд.
А я себя не ассоциирую с героем. Это такая работа, которая приносит удовольствие, которая приносит заработок.
А кого ассоциируешь?
Первоначально, как представлялось в детстве, так и осталось – это пожарники, выносящие людей из пожаров. Говоря о себе и о ребятах – наверное, для кого-то мы герои, что можем так выезжать и вытворять такое. Но это опыт, это умение. Но никак не героизм.
Есть же поклонники и поклонницы, которые тебя считают героем, человеком, который рискует, делает все так, как не умеют другие, учитывая твои заслуги и статус, который есть. Как ты относишься к ним?
Само собой. Конечно, я очень уважаю и поощряю поклонников. Я никогда не отказываю возможности, допустим, на тренировочных заездах или в рамках тренировок, которые у нас в Одессе проходят, прокатиться со мной. У меня всегда стоит очередь: «Можно прокатиться?». Я знаю, что многие фанаты знают это и всегда стараются посетить наши тренировки.
Героем можно назвать любого профессионала, который делает в своей сфере что-то выдающееся.
На самом деле у меня геройство ассоциируется с чем-то первобытным, связанным с физической деятельностью. Хотя, с другой стороны, героем можно назвать любого профессионала, который делает в своей сфере что-то выдающееся. Поэтому понимание героизма, я думаю, у каждого есть и оно субъективно. У меня это действительно, – охотники, пожарники и так дальше.
Есть ли у тебя кумиры, которые, возможно, тебя в прошлом как раз вдохновили на занятие дрифтом или автоспортом в целом?
Знаешь, при любви к автомобилям с раннего детства я почему-то никогда так безумно не любил автоспорт. Были какие-то запоминающиеся моменты, – с Михаэлем Шумахером или Микой Хаккиненем.
Многие удивляются тому, что я очень мало ездил за всю свою жизнь на картинге, хотя это для любого автоспортсмена… Картинг – мы на него молимся, это основа основ. Дрифтинг тоже ко мне пришел, как это ни удивительно, из компьютерных игр. А потом был фильм «Тройной Форсаж. Токийский дрифт», его все видели, его все знают.
Сейчас так получилось, что с помощью спонсора Red Bull мы стали ездить по Европе, и очень многие спортсмены – при том, что я не особо когда-либо за ними следил – например, Себастьян Лёб – девятикратный чемпион мира по ралли – вдруг неожиданно с нами оказался на одном мероприятии, и в рамках этого мероприятия мы работали на равных. С тех пор я стал следить за ним, и действительно читать историю. Ребята из «Формулы-1»: Даниэль Риккардо, Дэвид Кулхард.
Говоря о кумирах – я никогда себе их не устанавливал. Есть люди, к которым хочется тянуться, допустим – американская и японская элита дрифтинга, интересные люди, с которыми всегда интересно общаться, интересны их результаты, как они этого всего добились. Но на самом деле мы идем почти тем же путем, просто с отставанием.
Насколько ты любишь путешествовать, какие страны и города у тебя любимые и в планах?
Все люди любят путешествовать, мне кажется. Это какая-то смена обстановки. Но у меня есть особая любовь к поездкам.
А часто ли ты куда-то уезжаешь далеко и всегда ли на машине?
Я стараюсь на машине совершить выезд, потому что машина – ну не то что дом второй, это все зарядки для мобильных телефонов, это все-все-все всегда с собой. Потому что иногда в каком-то аэропорту найти розетку – это проблематично. Уже второй год компания RedBull активно меня внедряет в свою огромную машину маркетинга, которая работает во всем мире. И пока что мне поручили только охватить Европу, путешествуя на машине.
То есть ездишь по Европе, брендированный Red Bull-ом?
Да, у нас поездки по Европе и ближнему зарубежью. Вот в прошлом году у нас была поездка такая, необычная, в Азербайджан. Оказалось, что это такие себе постсоветские Дубаи, неожиданно и внезапно.
Дальше у нас была большая поездка по Италии. Наш спортивный автомобиль мы отправили туда грузовиком, а сами погрузились в джип – и через всю Европу. О, это так круто! Правда, это было в декабре, но все равно. Венгрию, Будапешт мы проехали. Дальше – Италия, мы проехали Болонью, мы были три дня в Риме. Особое удовольствие было кататься именно на автомобиле. Я люблю дороги, а европейские дороги – это вообще крутая тема. В этом году у нас еще больше программа, дальше мы ездим по Европе: Греция, Болгария, Голландия. И тоже постараюсь это все проехать на машине. И я рад, что моя команда – это мои друзья, это моя вторая семья, мы всегда ездим вместе, и это всегда весело, круто, интересно.
А какие планы на ближайшее время?
У нас буквально сейчас первый этап чемпионата Украины по дрифрингу в середине мая – с 16-го по 19-е. А спустя три дня, мы должны быть уже в Салониках в Греции. И потом – Греция, неделю мы будем там, неделю потом в Болгарии проведем. Потом мы возвращаемся, у нас тут уже второй этап чемпионата. Потом уезжаем в Голландию, возвращаемся. Потом, наверное, в Россию поедем, возвращаемся. Тут уже чемпионат. У нас практически до октября все расписано – мы все время в разъездах.
Фото: Юлия Черных, с сайта grinya.com
