Спецпроєкти

Другой мир: дневник горожанина, перебравшегося в экопоселение (часть 3)


обырок

Мы продолжаем серию материалов о коммунах людей, променявших ритмы большого города на экопоселения и близость к природе. Что движет людьми, которые меняют комфорт на неизвестность, узнает и переживает на себе наш гонзо-журналист Евгений Коваленко.

Часть 1 — здесь. Часть 2 – здесь. 

Эко-поселение Обырок, день второй

С утра и до обеда шел дождь. Я проснулся на рассвете. Вышел во двор и обалдел. Все небо было розовым, лишь линия горизонта золотилась первыми лучами.

…А первая ночь была ужасной. У меня обострилась аллергия. К тому же, возмущалась моя спина, не привыкшая к жесткой деревянной поверхности. Прохладно не было, но мне хотелось закутаться в простыню как в кокон, что бы почувствовать хоть небольшую защищенность. И хотя я понимал, что нахожусь в безопасности, что-то на уровне подсознания воспринимало окружающую среду как нечто инородное. К тому же перед сном я получил замечание от хозяйки дома. Если я хочу работать после того как Мира ляжет спать, я должен идти в другую комнату. Так Валери первый раздала понять мне свои границы.

На рассвете, насладившись красками, я побрел досыпать. Этот сон уже пришел ко мне быстрее.

С утра меня поджидал еще один сюрприз. Ребята мне рассказали, что ночью я кричал и матерился. Ребенка слава богу не разбудил, но шума наделал. Вот вам и скрытая агрессия в ответ на установку границ. Привет подсознанию.

Я искал свою чашку, смущенный этим инцидентом. Лю жарила блинчики. Бо сидел за китайским столом. Валери посматривала на меня искоса. Я порезал хлеб. В дом забежала рыжая девушка, мы поздоровались, но она даже не собиралась представляться. Как будто ей это было не важно. Потом я узнал от нее, что она сегодня уезжает.

– Так что запоминать имя не обязательно, — с улыбкой и открытостью, свойственной всем жителям Обырка заявила мне рыжая девушка. (…Ее зовут Уля).

На завтрак в доме собрались все, кроме Саши. Он уехал в Чернигов по делам.

Пришел даже Семен. Семен был в приподнятом настроении, как и в первый день нашего знакомства, так что я подумал, что это его естественное состояние.

Я собирался пописать немного на балконе, который Лю специально оформила под Керол Фест. Я уже было пробрался мимо Семена…

– Симпатичный у тебя ноутбук.

 – Нетбук, — поправляю его.

 – Ага, последняя ветвь эволюции, — иронизирует Семен.

 – Только у него еще экран сенсорный.

– Айпады терпят крах.

 – Точно.

Интересный персонаж этот Семен. Живет среди эко-поселенцев, но при этом пользуется всеми благами технического прогресса и зимует обычно в теплых странах. У него единственного в Обырке имеется полноценная стиральная машина. А еще у Семена есть баня, которая конкурирует с Лениной. И хоть его баня больше, он абсолютно этим не кичится, и даже наоборот, делает комплименты Лениной бане. Вот вам и альтернативный социум! В городе из-за банного вопроса самые близкие кумовья давно бы рассорились, а здесь – взаимоуважение и взаимопомощь.

Я взбираюсь на балкон и нахожу в углу старый синтезатор Ямаха, самограй. Вместо того что бы писать, я полчаса музицирую. Из дома выходит Лю с чашкой кофе.

– Ты что, уже закончил?! Я только настроилась. Так классно. Кстати, можно забацать лаунж – вечеринку. У нас тут куча гитаристов, но вот с клавишами — совсем другой формат.

фото 4

…Дождь усиливается, и сидеть на балконе становится холодно. Я возвращаюсь в дом. Бо уже готов приступить к завтраку. Я нарезаю хлеб и присоединяюсь к Бо.

– Что там тебе снилось?

– Да вот не помню, – а самому неловко.

К нам присоединяются Лю, Уля, Валери и Семен. Все в отличном настроении. Мне нравится, что Лю идет на сближение. Она шутит, что долго вынашивала идею сделать мне выговор по поводу моего ночного писательства. Так долго, что уснула.

– А что ты пишешь? – интересуется Семен.

– Да так, документально паразитирую…

 ***

Уже не помню как, но мы заговорили про маньяков. Уле нравится Че, но не тот Че, который в Латинской Америке. Семен морщится, ему противно от мысли про симпатию к Че. Бо нравится Ганнибал, а мне — Мистер Рипли.

Уля двигает эту тему дальше.

– Одна девушка вообще фанатела от чувака, который душил своих жертв и мечтала с ним встретиться, – рассказывает она.

 – Дура.

– Может, она любила в сексе, когда ее душат, – предполагаю я.

– Все правильно, жертва находит своего маньяка сама. И все получают удовольствие.

– А прикиньте, социальная сеть для маньяков и их жертв? – предлагает Семен. Общий смех.

– Ага, вместо лайка килл. Или подмигнул. Или вместо расшарил, расчленил.

– Или было бы прикольно подтянуть туда функцию форсквера. Зачекинился. Ну что бы маньяк знал куда выезжать.

Валери протестует против нашей темы, однако это не помогает, все уже завелись.

Слушайте у нас тут общество каких-то странных людишек. 

– А мне вот еще интересна тема убийств, — начинаю было я, но никто дальше маньяков не хочет идти.

Зато о чувстве патриотизма или его отсутствии готовы говорить все.

Я признаюсь в том, что не чувствую особого трепета к вышиванкам. Да, я люблю украинский язык, и что-то такое происходит со мной, когда звучит гимн Украины, но вот вся эта тема с вышиванками кажется мне надуманой. Чересчур трендовой. И вообще мне кажется, что я себя не идентифицирую по национальному признаку.

– Кровь с осознанием не имеют ничего общего, – заключает Уля.

– А я вот тоже не чувствую себя украинцем.

– И я.

– А я вас занесла в черный список, – угрожает Уля. Хоть я и еврейка наполовину, но все же папа у меня украинец.

– А нам не страшно. Ты же уезжаешь сегодня.

– Кстати, да.

Мы отвозим Улю на остановку. По дороге Семен критикует художественную литературу. Да и вообще любую мысль, которая записывается. Ведь если она записана, значит это произошло уже в прошлом. Фишка ведь в том, что происходит сейчас, во всей это спонтанности и том креативе, который может родиться даже из самого дурацкого разговора.

По дороге Семен критикует художественную литературу. Да и вообще любую мысль, которая записывается. Ведь если она записана, значит это произошло уже в прошлом. Фишка ведь в том, что происходит сейчас, во всей это спонтанности и том креативе, который может родиться даже из самого дурацкого разговора.

– Слушай тебе нравится театр? — Говорю и смотрю на реакцию Семена.

Он немного в замешательстве.

– Театр? Ну не знаю, нужно попробовать…

– Да, – говорю, – есть такие театры импровизации, когда рассказ и эмоция рождаются здесь и сейчас.

Уля, сидящая от Семена слева, выглядит счастливой.

– Как ты сейчас чувствуешь себя, уезжая отсюда? Ты грустишь?

– Грущу ли я?.. Скорее нет. Не знаю, это похоже на буддизм.

Одним словом Уля высказывает состояние, к которому она пришла, живя в Обырке.

А что чувствую я? За всеми этими комарами, назойливыми мухами, неудобной кроватью, необходимостью мыть холодной водой жирную посуду и вообще за всем этим беспорядком, который, как мне кажется, царит в доме после моей киевской квартиры. Может, я все-таки идеализирую себе жизнь в эко-поселении?! Может и нет ничего такого в том, чтобы с утра до вечера заниматься делами по дому, носить ведра с водой, ходить в туалет за сто метров от дома, что-то копать, жить как в коммуне и не иметь возможности нормально помыться ?..

***

После обеда у меня треш – копати-пати. Мне нужно укрепить землей одну из сторон костровой зоны, задуманной Валери и Сашей. Спина дает о себе знать. Я чувствую боль в нижних позвонках. И я бы мог профилонить, подойти, например, к Саше и дать ему несколько сот гривен за кров, сказать, что я, возможно, буду филонить, потому что у меня больная спина. Но я знаю, что этого не сделаю. Во-первых, деньги здесь не имеют такого значения как в городе, здесь важна другая энергия – труд. Во-вторых, для меня этот опыт — это челлендж. К тому же, если я не справлюсь с работой здесь, о собственном доме можно даже и не мечтать. Там же это все, только – в квадрате!

Деньги здесь не имеют такого значения как в городе, здесь важна другая энергия – труд.

Так что я копаю, пока пот не выступает на шее. Мимо проходят Валери с Мирой и большим бутылем для ежевики. В двухстах метрах лес, и они собираются здорово его потрусить. Я возвращаюсь мысленно к моменту, который произошел днем. Когда я мыл посуду и злился на кастрюлю, которая никак не хотела отмываться от жира, ко мне подошла Мира с игрушкой. Это был медведь. Я взял его. А Мира довольная засеменила назад к игрушкам и принесла мне зайца. За зайцем последовал кубик с червячком. И вот я уже стою, вооруженный до зубов детскими игрушками и принятием Миры в свою песочницу. Вот так – то. Вся злость на кастрюлю, а точнее на непростую жизнь в эко-поселении проходит. Отныне я принят. Принят самым главным человеком в доме — Мирой.

фото 5

И все же вопрос, на который я пытаюсь найти ответ — не оставляет меня: что же нашла семья Саши в Обырке?.. Они достаточно образованы и интеллектуальны для того, что бы построить успешную жизнь в городе. К тому же, они много покатались по миру и неплохо его узнали. Наверняка в Таиланде, где они побывали, было как минимум теплее и живописнее. Почему же они приняли это сознательное решение жить вдали от цивилизации и продолжают ему следовать?!

Продолжение следует.  

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram
Ми в Телеграмі
підписуйтесь