Вдали от дома: как лагерь сирийских беженцев превратился в город посреди пустыни
Лагерь беженцев Заатари в Иордании находится в 8 милях от сирийской границы и занимает второе место по величине в мире. Он появился по необходимости прямо посреди пустыни. Сегодня тут обрели свой дом более 80 тыс. человек. bit.ua публикует перевод статьи Mashable о тех, кто превратил лагерь в город.
Некоторые провели в этих металлических домах-вагончиках уже несколько лет. У них ограниченный доступ к электричеству, водопроводу или ванным комнатам. И все это в месте, где температура летом обычно достигает более 40 градусов по Цельсию, а зимними ночами можно наблюдать заморозки.
Конфликт в Сирии продолжается уже 4 года. За это время за пределы страны выехало более 4 млн. сирийцев. Большинство из них обосновалось в Иордании, Ливане и Турции.
Как только семьи начали приспосабливаться к жизни в таком заточении, местный уровень экономики и культуры сразу вырос. По всему лагерю они украшают свои дома для того, чтоб сделать их родными и привыкнуть к этому месту. Кто-то разрисовал металлические элементы своих вагончиков, кто-то посадил небольшой сад. Таким образом люди придают яркости этому бежевому ландшафту.
В ожидании беженцы наполняют свои дни искусством и музыкой, работают в ресторанах или ведут свой бизнес. Они не имеют полного контроля над своей судьбой и, возможно, никогда не смогут отсюда уехать или вернуться домой. Но они успешно выдерживают испытания и живут дальше.
Хатим Масалма, продавец электроники
Центральная улица лагеря заполнена магазинами электроники – на полках смартфоны, планшеты, чехлы и сим-карты. Несмотря на ограниченный доступ к электричеству, такие магазинчики процветают, ведь тут практически каждый зависит от телефона или планшета. Это единственная возможность поддерживать связь с внешним миром.
32-летний Хатим Масалма открыл свой магазин около 2 лет назад. Когда он впервые оказался в Иордании, он жил возле города Эль-Мафрак. Но из-за своего статуса беженца получить работу он не мог, потому переехал со своей семьей в лагерь Заатари.
“Мои родители и братья все еще живут в Сирии. Я общаюсь с ними почти каждый день по WhatsApp. Это единственное приложение, которое в Сирии работает хорошо”
Аднан Мохаммед, отец
Аднан Мохаммед живет в этом лагере со своими 4 детьми с 2012 года. “Моя жена умерла из-за того, что после падения бомбы рухнула крыша нашего дома”, – говорит 38-летний мужчина, сидя на полу металлического вагончика, который уже 3 года служит ему домом.
Бомба взорвалась ранним утром, когда семья еще спала. Он потерял сознание и попал в больницу.
“Я бы хотел вернуться в Сирию – ничто не заменит мою страну. Я потерял свою жену, но меня утешал тот факт, что дети не пострадали. Не знаю, что со мной бы случилось, если бы я потерял всех “
По словам Мохаммеда, к границе с Иорданией его доставили боевики Свободной армии Сирии. Через несколько дней он встретился со своими детьми в доме друга.
Как и большинство беженцев, у Мохаммеда есть телевизор со спутниковой тарелкой на крыше. Но электричество тут бывает только с 7 часов утра до 3 часов ночи. И даже тогда очень часто случаются перебои. “Единственное, что заставляет меня чувствовать себя лучше, это мои дочери”, – отмечает мужчина.
Мохамед Джокхадар, парикмахер и художник
29-летний Мохамед Джокхадар владеет парикмахерской, которая находится на оживленной рыночной площади. Именно тут кипит жизнь лагеря.
Он покинул свой дом в городе Хомс и проживает тут со своей женой и родителями с января 2013 года. Когда условия жизни стали невыносимыми, они пешком перешли границу.
“Насилие, жестокость, ужасные жизненные условия и постоянные бомбардировки – это причины того, что я уехал из Сирии”
На стенах весят изображения войны, покрытые толстым слоем пыли после недавней песчаной бури. Джокхадар состоит в творческом коллективе, который поддерживает американская неправительственная организация “Международная помощь и развитие”.
Эта же организация продает работы художников продает на рынках Иордании, после чего возвращает деньги авторам и лагерю.
“Сегодня я концентрирую свое искусство на революции и людях, которые страдают. Я думаю, что мои работы могли быть известными, если бы я жил вне лагеря. Возможно, так когда-то и будет”, – рассказывает Джокхадар. Стоит отметить, что до войны его работы демонстрировали на международных выставках в Дамаске.
Юсеф Аль-Шули, владелец бутика
“Я приехал сюда один, некоторые члены моей семьи все еще живут в Сирии. Я говорю с ними лишь изредка. Но я уехал из страны из-за страха жестокого обращения”, – рассказывает 32-летний Юсеф Аль-Шули.
Оба его брата были задержаны сирийскими правоохранительными органами по подозрению в поддержке оппозиции.
По словам Аль-Шули, они были частью коллективного ареста, их просто окружили и бросили в тюрьму.
“Я еще не решил, останусь ли я в Иордании, пока все не закончится. Или же отправлюсь куда-то еще. Сложно предугадать, что будет дальше”
Позже их выпустили, но для Аль-Шули это стало знаком того, что ему пора выехать из Сирии. Несмотря на обстоятельства, он не ограничивает свою жизнь только лагерем Заатари, хотя и стал переселенцем еще до того, как его построили.
Раван Джалам, мама
“Когда я начала свой путь из города Даръа, у меня начались схватки. Сирийская власть подстрелила моего мужа, потому у нас не было другого выбора, кроме как покинуть страну”, – объясняет 23-летняя мама двоих детей.
Ее муж выжил, хотя был серьезно ранен в уличной битве межу властью и оппозицией.
“Я очень люблю своих детей, но тут их содержать трудно”
Представители Свободной армии Сирии доставили Джалам в больницу, где она родила ребенка и пробыла 3 дня в ожидании, когда дорогу откроют.
Для ее 3-летней дочки Айи этот металлический фургончик является домом. Другого она не видела.
Сейчас она беременна третьим ребенком, который, вероятно, будет рожден уже в лагере.
Моханад Аль-Кхайрат, владелец пиццерии
“В моем городе случилась атака, что привело к пожару в домах. В то время моя жена была беременна, и мы знали, что ей понадобится кесарево сечение. Мы направились к границе с Иорданией. Для детей это было очень тяжело”, – рассказывает Аль-Кхайрат.
Он не видит будущего для своих детей в пределах этого лагеря и расстроен из-за ограниченных возможностей в сфере образования. В Заатари 3 школы, которые работают посменно – утром учатся девочки, после полудня – мальчики. Из 28 тыс. детей школьного возраста в туда ходит лишь 15 тыс. Около 13% детей в лагере занимаются той или иной работой.
Учитывая небольшой доход с пиццерии, семья Аль-Кхайрата живет очень скромно. Он отмечает, что тут у людей немного денег, потому однажды его работа закончится.
Он бы хотел использовать свой диплом по назначению и стать преподавателем религии. В планах – переехать с семьей в Европу или США. Брат Аль-Кхайрата живет в Чикаго, они обмениваются фотографиями со своих iPhone каждый день.
Абу Самер, дедушка
“Перед закатом мы сидели в нашем доме в городе Даръа, когда поблизости пролетел снаряд. Именно тогда было принято решение покинуть Сирию”, – рассуждает 56-летний Абу Самер, сидя рядом со своей женой Умм и младшей внучкой Рулой.
Он 30 лет проработал полицейским и уволился за 1,5 года до того, как в стране началась гражданская война.
“Мы никогда не думали, что окажемся в изгнании посреди пустыни”
“Пока добрались до границы с Иорданией, мы потеряли все наши вещи. Единственное, что осталось, – это одежда, которая была на нас. Но хорошо уже то, что мы прибыли сюда живыми”, – рассказывает Абу Самер. Он согласился говорить только при условии, что у него будет вымышленное имя.
Большинство семьи живет в лагере, но у пары есть еще две замужних дочери, которые все еще живут в Сирии. Они каждый день обмениваются сообщениями по WhatsApp. Двоюродный брат Самера с семьей не так давно ушил из лагеря и начали опасный пути из Сирии в Турцию, а затем в Европу.
“Я бы никогда на такое не пошел. Лучше умереть тут или вернуться назад в Сирию. К беженцам относятся не очень хорошо. Потому я лучше останусь там, где я есть сейчас”
Во время рассказа он непрерывно курит. Он сказал, что попытается бросить, если вернется в Сирию. Но сейчас они ему нужны, чтобы пережить день. Даже несмотря на высокую стоимость.