Дневники Канн, дни 3-4: безжалостный “Ученик” и загнивающий запад
Я наконец понял главную цель существования украинского павильона – если вовремя подгадать время, то тут можно накатить и поесть орешков. Про главную цель, конечно, шутка, но, очевидно, именно поэтому сюда захаживают и коллеги из других стран.
Экран в море и этюд с пылесосом на входе в украинский павильон.
А теперь ближе к делу. Во-первых, Брюно Дюмон сошел с ума, хоть и сделал это очень красиво. Дюмона в Каннах любят, за его «Фландрию” ему здесь вручали награду. В этот раз француз решил подурачиться и пустить производственный ресурс на костюмированный сюр о чертях в тихом омуте на побережье Атлантики. Половина персонажей тут – фактурные морщинистые паромщики, которые в свободное время едят людей. Другая половина – манерные буржуа, восторженно рассматривающие импрессионистские пейзажи и восклицающие громкие эпитеты. К концу фильм Дюмона и вовсе теряет берега, персонажи начинают летать словно воздушные шарики, Жюльет Бинош бьется в абсурдных истериках. И хотя не совсем понятно, зачем это все, «В тихом омуте» – это большо про «как», чем про «что». А французам в этом смысле всегда было позволено больше, чем кому-то еще.
Дальше в программе «Особый взгляд» показали «Ученика» Кирилла Серебренникова, мощное и решительное кино о том, как недополучивший любви подросток ударяется в Библию и начинает уверенно двигаться к религиозному экстремизму. До этого «Ученик» был спектаклем и носил созвучное, но кардинально другое по смыслу название «Мученик» – игра слов, которую иностранным коллегам довольно сложно объяснить. Отсюда в фильме немало театральных условностей, но сути это не меняет: «Ученика» нужно смотреть сразу на многих уровнях, не только как протест против насаждения клерикализма.
По сюжету, у этого самого ученика нарастает противостояние с молодой и прогрессивной учительницей биологии (потрясающая Виктория Исакова). Она ездит на мопеде, учит школьников натягивать презерватив на морковку, терпит наезды матрон советской закалки из учительской. Он отказывается оголятся в бассейне, срывает уроки с теорией Дарвина, выносит все блага цивилизации из комнаты, на каждый эпизод находя подходящую цитату из Писания. Но несмотря на эту очевидную полярность двух миров, «Ученик» – это не фильм об отсутствии Бога. Он, как говорит сам Серебренников, напротив, о присутствии Бога. Другой вопрос, что в реалиях современной России эти тонкости многие (например, так называемые православные активисты, громящие выставки) могут упустить. Потому «Ученик» вполне может стать в смысле общественного восприятия еще одним «Левиафаном».
Закончился третий день трогательной немецкой трагикомедией «Тони Эрдманн», и само обращение к этому жанру делает честь его режиссеру, обладательнице берлинского медведя Марен Эд. Фильм рассказывает о немке, работающей в Бухаресте на нефтяную компанию, и ее отце, который очень любит погнать беса, и, как следствие, часто ставит дочь в неловкое положение. Юмор в «Тони Эрдманне» поистине очень свежий и интеллигентно-отстраненный. Именно поэтому фильм Эд не получается воспринимать только как комедию (хотя зал на нем постоянно смеялся). Это прежде всего история об отношениях отцов и детей и, что не менее важно, о жизни, ускользающей в постоянном водовороте рабочих будней, амбиций и попыток чего-то достичь. О важных людях, оставленных из-за этого всего где-то в стороне. И это, кстати говоря, уже не первое кино 69-го фестиваля, поднимающее такую тему. О чем-то подобном рассуждает и новый фильм Кена Лоуча, но в отличие от его «Дэниела Блейка», «Тони Эрдманн» ставит диагноз практически открытым текстом.
Четвертый день начался с ударов судьбы. Про внеконкурсный фильм Стивена Спилберга «Большой и добрый великан» я могу сказать только одно: я на него не попал. Очередь из похожих неудачников до последнего стояла на последнем рубеже охраны возле зала Люмьер, но в конце концов человек в черном сообщил, что зал забит до отказа.
А следующий конкурсный фильм показали вечером, и он также оставил больше вопросов, чем чего-то еще. Это британка Андреа Арнольд отправляет фактурных маргиналов и маргиналок во главе с Шайей Лабафом и Сашей Лэйн в затяжное американское роуд-муви с говорящим названием «Американский мед». Они путешествуют в мини-вэне по всяким канзасам, пытаются продавать подписки на журналы, по пути предаваясь всяким странностям. Шайя, как и следовало ожидать, играет очень нестабильного парня, гения хитрых продаж, который вроде как влюбляется в нанятую им же девушку. Сами будучи никем, герои “Меда” исследуют разношерстную америку: зажиточные имения с идеальными газонами, быт дальнобойщиков, кварталы, где живет white trash. Главная беда Андреи Арнольд в том, что она совсем не умеет вовремя остановиться. Через каждые две сцены мы принудительно любуемся клоуз-апами растущей травы, рук, впивающихся во время секса в татуированную спину, травы в закатном солнце, каких-то жучков. И чем дальше фильм заходит (а идет он 2:40), тем больше кажется, что вот это любование непричесанной красотой и было самоцелью.
Фильму достались жиденькие аплодисменты, так что очевидно все больше ждут официальной премьеры и, по возможности, присутствия на ней Шай Лабафа. Вдруг снова наденет пакет на голову. Завтра Джим Джармуш и пропущенный сегодня Пак Чхан-Ук, так что я пошел. А вы никуда не девайтесь.