За что мы любим (и почему боимся) Николаса Виндинга Рефна
За умение перерождаться
До того, как весь мир ахнул после «Бронсона» и упал перед Рефном на колени после «Драйва», режиссер снимал менее заметное кино. К примеру, трилогию «Дилер» о наркоторговцах Копенгагена – мрачные минималистичные фильмы с обилием насилия и жестокости. Однако, справедливости ради, то, что было до интернационального успеха Рефна, нельзя считать холостыми выстрелами: мастер таким образом набивал руку и последовательно выстраивал собственный мир.
За изобретательную жестокость
Отрезанная голова на палке. Забивание гвоздей в человеческую плоть. Кровь из умывальника. Жестокие рукопашные драки. Вилка в глазу. Пытки. Фильмы Рефна славятся своим натуралистическим насилием, которое, конечно, шокирует неискушенного зрителя и вызывает дебаты, по делу ли он использует этот прием. Главное здесь то, что режиссер в данном случае не идет на компромиссы и по поводу насилия имеет свою четкую позицию.
За дизайнерские кадры
В творчестве Рефна беспрестанно поражает то, что можно практически в любой момент нажать на паузу – и фильм застынет, превратившись в идеальный скриншот. Режиссер всегда скрупулезно подходил к внутреннему убранству кадра, построению мизансцен и даже садил своих героев таким образом, чтобы все это было похоже на фэшн-съемки Энни Лейбовиц.
За сложных персонажей
Ключевой мотив большинства главных героев фильмов Рефна – это перерождение. В силу определенных обстоятельств они должны переродиться, чтобы, наконец, стать теми, кем должны были быть. К примеру, в во второй части «Дилера» сын (его играет Мадс Миккельсен) всю жизнь стремится заслужить любовь своего отца. Но затем этот персонаж понимает, что наоборот должен его убить, чтобы избавиться от тянущегося бремени отцовских грехов. На эту мысль героя Миккельсена наталкивает его собственный ребенок и прилагающаяся к нему ответственность.
Или можно вспомнить тот же «Драйв». Главный герой, водитель, – ему на роду написано быть практически супергероем. Именно поэтому он отрицает (не всегда по своей воле) все мирские вещи: отношения, дружбу. Отрицает потому, что он был создан для чего-то большего.
В последней картине страсти бурлят вокруг совсем юного персонажа. Который, тем не менее, к концу картины – уже совсем не тот невинный ягненок, которого мы видим в начале.
За переработку автобиографического материала
Не все знают, но Николас Виндинг, несмотря на свои датские корни, какое-то время прожил на Манхэттене середины 80-ых, где и происходило его становление. Режиссер в то время был с головой погружен в тогдашнюю «альтернативную культуру» и клубное движение. И во многих его фильмах есть автобиографические элементы, которые он подает не с сопливой сентиментальностью, а в безжалостной обработке. «Неоновый демон», к примеру, окутан ретро-дымкой сай-фая и неона и неизбежно отсылает к классической субкультурной ленте «Жидкое небо», действие которой происходит внутри нью-йоркской панковской тусовки.
За культивацию фетишей и пороков
Кому в наше время нравится морализаторство? Рефн в этом плане заходит еще дальше. Он доводит до абсурда и культивирует многие крайности. Скажем, нашу одержимость внешней красотой объектов и людей, и вирус нарциссизма. Нарциссизм и повернутость на собственном эго режиссер и вовсе называет ключевой «добродетелью» современного мира. Красивые люди с зияющей пустотой внутри, как в «Неоновом демоне» – это изображение нас самих. Максимально утрированное, а потому – беспощадно точное.
За отрицание кумиров
В современном кино очень легко сделать себе имя, выехав на талантливом подражательстве. Сначала тебя называют учеником Трюффо и Годара, а затем, по выслуге лет, считают «оригиналом», который перерос учителей. Николас Виндинг Рефн рос в семье хиппи-синефилов, которые обожали французскую «новую волну». Но самым главным фильмом, существенно повлиявшим на режиссера, стал слэшер «Техасская резня бензопилой». Он разрушил в будущем кинематографисте все напускные представления о стиле (ну ладно, не все) и научил его тому, что собственный ритм и дерзкие идеи всегда лучше самого искусного заимствования.
