Трудности перевода: рецензия на “Прибытие” Дени Вильнева
Луиза (Эми Адамс) – мать с драмой за плечами и университетский преподаватель лингвистики, чья жизнь круто меняется после того, как на Землю прибывают они. В разных точках планеты – от Черного моря до Австралии – в небе повисают странные ракушки, от которых никто не знает, чего ждать. Чтобы это выяснить, правительство собирает ученых: Луизе в деликатном вопросе первого контакта помогает физик-харизмат Йен (Джереми Реннер). Инопланетяне, естественно, не говорят на английском, но очень хотят сообщить что-то важное.
Канадец Вильнев – явление для современного кинорынка почти уникальное. Что называется self-made режиссер, плавно и поступательно переносящий жанровые сюжеты с убийствами и детективными историями в арт-мейнстрим, а этот самый арт-мейнстрим – на большой экран. Вильнева в наших краях полюбили за выдержанных “Пленниц”, затем слегка обалдели от психоделичного “Врага”. Потом был суровый “Сикарио”, который режиссер зачем-то решил делать на совсем уж серьезных щах и с маниакальным рвением искусственно утяжелять все, что плохо лежит.
“Прибытие” же с самого начала берет совсем другую интонацию. Вместо безликих мексиканских пейзажей – запредельная нежность. На фоне традиционных частных историй – непривычная для режиссера тема судьбы человечества и космическая опера о нашем неизбежном одиночестве. Тут Вильнев вполне удачно перенимает эстафету своих коллег по цеху Куарона и Нолана: один уже запускал Сандру Баллок болтаться в руинах космической станции посреди колоссальной пустоты, другой и вовсе отправил Макконахи на поиски утраченного времени. Ну так вышло, что космогония и поиски нового киноязыка идут последние годы затылок в затылок. Космос в кино – больше не декорация для научной фантастики. Космос в сегодняшней культуре – это уже что-то из области метафизики.
Великий Карл Саган в своей книге “Космос” писал о том, что почти вся поп-культура зачастую изображает инопланетян через призму довольно примитивных человеческих представлений о галактических цивилизациях, разница только в щупальцах и способе их передвижения. Сагану же ближе была идея о том, что внеземные существа могут и вовсе взаимодействовать с пространством, временем и окружающей средой на другом уровне, который нам, неотесанным бабуинам, не понять.
Будто прочитав эту методичку, Вильнев изо всех сил старается отодвинуть коробку с кинематографичными штампами о межгалактическом контакте и инопланетянах в кино. Очень скоро фильм о трудностях перевода между своими и чужими обрастает совсем другими категориями хокинговского толка: представлениями о времени, взаимосвязи вселенной и нашем скромном и таком непонятном месте во всей этой истории. В эти моменты “Прибытие” раскрывается как образцовый сай-фай: не только фантазия на тему, но еще и философское размышление.
И все же чем дальше, тем больше становится ясно: “Прибытие” – это не столько научный процедурал, сколько притча с элементами сказки. Повествование Вильнев выстраивает вокруг в меру нетипичных персонажей. И хотя маленький человек, которому уготована большая участь – концепция для фантастической драмы вроде бы не новая, убедительности ей придает метко отобранный актерский состав, а прежде всего, конечно же, широкий диапазон возможностей Эми Адамс.
Вильнев очень избирателен в акцентах. Он мастерски ведет линию метаморфоз Луизы, но иногда теряет по пути второстепенные линии окружающих ее военных. Подбрасывает сюжетные события (вроде военного произвола), мотивация и внезапность которых оставляет ощущение скомканности происходящего. Ближе к концу уходит в сантименты тогда, когда драматургически этого можно было избежать (и сократить буквально на полторы минуту). Впрочем, и то и другое – небольшие помарки на общем фоне роскошной изобразительной культуры и почти симфонической структурой повествования.
В “Прибытии” Вильнев позволяет себе гораздо больше эмпатии по отношению к своим героям, чем когда-либо (и после прошлогоднего “Сикарио” это очень правильная работа над ошибками). Все это идет на пользу его изобретательности. “Прибытие” – это не только убедительный сай-фай, полный умных приемов и визуальной грамотности. Это еще и смиренный взгляд слабого, запутавшегося, не идеального человека на что-то большее. Луиза, как и мы все, не сильно смахивает на героя. Стоя на пороге причудливого корабля, как в каких-нибудь “Близких контактах третьей степени”, она взволнованно вглядывается в белое пространство за стеклом в ожидании чудес, как кинозритель перед долгожданным сеансом. И тут ее чувства, конечно, понять нетрудно.