Из волонтеров в бизнесмены: как Федя Сердюк и его FAST учат спасать жизни
Сегодня на повестке общение с компанией, где учат спасать жизни, и, как говорит основатель, тренируют супергероев. После интервью команда Unlimit всерьез задумалась о вечном.
Федору, владельцу компании FAST, 21 год, и он учит людей спасать жизни. Сама формулировка у современного, слегка циничного и недоверчивого обывателя может вызвать смех. Ну где «21 год» и где «учить спасать жизни»? Если ты такой обыватель, материал для тебя.
Предыстория
В 2014 году я учился на юридическом факультете Одесского университета им. Мечникова и занимался греко-римской борьбой. Я видел себя юристом и очень хорошо представлял свою карьеру. У меня были определенные лидерские амбиции. Подавленные, я бы сказал, нереализованные, потому что не было возможности с ними что-то делать. До апреля.
В апреле у меня слегка ухудшилось здоровье. Я лег на какую-то пустяковую операцию на руке и уехал за город подлечиться. 2 мая утром я покинул город. А 3 мая возвращаюсь в Одессу и узнаю, что в городе погибло 50 человек. Ступор. Не понимаю, что произошло, но понимаю точно, что жизнь уже не будет прежней. Мы с моим близким другом видимся и начинаем придумывать варианты, что делать.
Не понимаю, что произошло, но понимаю точно, что жизнь уже не будет прежней.
Но помощь нигде не нужна: люди на распределение медикаментов есть, штабы переполнены волонтерами, даже кровь моя редкая не нужна, потому что все толпами идут донорствовать. Мы слонялись по городу, ничего не работает, университеты закрыты после всей этой трагедии, да и вообще непонятно, как возвращаться после этого на пары, и большое чувство вины за то, что это происходило, когда я лежал на шезлонге и восстанавливался.
Я встречаю ночью на нашем маленьком Майдане у Дюка (так называлось место, где все украинские активисты собирались) Тараса Логинова. Это человек, который в тот момент возглавляет отряды быстрого реагирования Красного Креста, он говорит: “Тебе нравится ходить с бейсбольной битой в маске по городу?” Отвечаю: “Нет”. Он: “Иди научу тебя первой помощи”. Тарас и сотоварищи с Майдана – медики – научили меня первой помощи и предложили мне создать команду быстрого реагирования, которая бы помогала на митингах, если будут убийства или столкновения.
Тут важно отметить: при пулевом ранении в ногу, если пробит крупный сосуд, критический объем крови, при котором человек умирает, теряется за 4–5 минут, и никакая скорая в перестрелку не полезет. Поэтому должны быть люди, которые научены простым действиям: завязать повязку или наложить жгут. Тарас видел меня человеком, который это дело будет менеджить. Мне было на тот момент 17–18 лет, и я остался создавать этот отряд быстрого реагирования Красного Креста.
Параллельно началась война на востоке. Мне было стыдно, что я, 18-летний взрослый лоб, тут, а там убивают. Первое время я себя успокаивал, что я в Красном Кресте, но, когда на востоке умер мой товарищ, мои аргументы потеряли смысл. Я понял, что нужно учиться более углубленно и ехать туда.
Мне было стыдно, что я, 18-летний взрослый лоб, тут, а там убивают.
В сентябре 2014 года я попал в проект Пинчука “Медсанбат” – американцы преподавали боевую медицину. Учебники, которые учили армию за период от нашей независимости до войны, убивали. Например, учили колоть обезболивающее при болевом шоке. Американская медицина доказательная говорит, что болевого шока не существует. Применение обезболивающих, тяжелого наркотика налбуфина или буторфанола, который был в аптечках у наших военных, просто убивает.
И многие военные на востоке погибли не из-за ранений, а их убили мы же своей некомпетентностью. Мне позвонили из «Медсанбата» и предложили поехать в зону АТО помогать с тренингами, потому что расчет был такой – американцы не будут здесь долго, они передадут навыки украинским тренерам и уедут. Я согласился и уехал в Славянск, и мы начали преподавать для киборгов: для тех, кто шел потом в аэропорт, для тех, кто только вышел.
Это был бешеный опыт. И полная переоценка. Ты приходишь рассказывать людям про войну, хотя ничего о ней не знаешь. Я, 18-летний писюк, рассказываю, что делать, людям, которые вчера были под “Градами”. Но я это делал, и это было полезно. Одного из той группы я встретил спустя полтора года, и он сказал мне: «Меня ранило в пах осколком, и началось сильное кровотечение. Я сделал так, как ты меня научил. Я затампонировал трусами кровотечение, потому что другого ничего под рукой не было, и зажал ремнем. Держал так, пока кровь не остановилась. Чувак, ты спас мне жизнь». То есть даже вот эти мои неопытные первые шаги под руководством опытных американцев спасли человеку жизнь. Я историю эту обожаю, потому что она меня очень вдохновила и мотивировала.
Сначала я был волонтером в «Медсанбате», потом они предложили мне какие-то деньги. Они мне позволяли как-то питаться, у меня же не было работы никакой. Параллельно с АТО я учился в универе, и каждое мое возвращение в универ было для меня невыносимым. Я знал, что такое настоящая жизнь. Я видел в АТО парней 18-летних с пулеметом, а на парах – одногруппников, которые мне рассказывали, что это война олигархов. Вот я занимался «Медсанбатом» и волонтерством: мы бесплатно ездили по батальонам преподавать курсы по боевой медицине для военных.
«Медсанбат» закончился, и закончились деньги. Плюс скоро 19 лет, и пора уже было как-то себя содержать. В декабре 2014 года я открыл ФОП и стал учить людей первой помощи в Одессе уже за деньги. Назвал – Курсы первой помощи. Из этих денег мы могли содержать себя в АТО. То есть я зарабатывал в Одессе и приезжал волонтерствовать на войну. Но в работе был аматорский формат. Мы делали правильные штуки, но не было никакого понимания, как вести бизнес.
Я удивляюсь, как мы вообще кому-то что-то продавали. Ну тогда и цены были смешные, мы брали за тренинг двухдневный 200 гривен.
В какой-то момент меня чуть-чуть переклинило, это была весна 2015-го. Мой напарник отошел от дел, и я понял, что надо как-то действовать дальше. Я решил, что FAST будет бизнесом. А благотворительность я включу в бизнес. До сих пор это были Курсы первой помощи, то есть КПП. Смешное, примитивное название – ну как можно было так назвать курсы? Смешным было все тогда. Тренинги не продавались, и мы ничего не зарабатывали. Я начал задумываться над тем, что к бизнесу нужно подходить научно, и осенью 2015-го прошел образовательную программу по бизнесу.
Начало
Вначале был страх. Я вообще боялся стать предпринимателем, в первую очередь, взять ответственность за финансовое развитие на себя, боялся нанимать кого-то. Второе – это отсутствие знаний в любых сферах бизнеса. Нет понимания, кому ты продаешь – маркетинга, что ты продаешь – продукта или как ты продаешь – продажи. Не было понимания digital никакого – как рекламировать себя в интернете. Я писал простым текстом: «Мы хотим сделать мир лучше», а надо было: «90% смертей можно предотвратить, если ты знаешь о первой помощи. Приходи на тренинг», условно. То есть было чувство, что это работоспособный, хороший продукт, но его почему-то не покупают. Это вызывало ужасную злость, и хотелось кричать людям на ухо: «Первая помощь — это важно», но это так не работает. Я стал учиться, заполнять пробелы.
И мы сделали наконец FAST.
О философском
Я у многих людей ассоциируюсь с чем-то инфернальным, потому что я все время говорю о смерти. Ну ведь если я и про жизнь, то я и про смерть. Со мной люди делятся, меня тегают во всех ситуациях в «Фейсбуке», это нормально. Мой личный бренд связан с ней. Это я говорю такими умными словами, на самом деле люди, когда видят, что кому-то переехал голову троллейбус, они сразу думают Феде звонить. Они делятся своей беспомощностью.
Или наоборот, успешными кейсами. А их вот полно. Я выигрываю тендер на обучение полиции в Одессе. И есть у меня в группе девушка. Блондинка с характером. Я учил ее остановке кровотечения. Проходит 3 месяца, и эта девушка приезжает на вызов: поножовщина. И находит бойца батальона с 11 ножевыми ранениями, полностью истекающего кровью. Она останавливает кровотечение там, где может. Приезжает скорая, хорошо отрабатывает, и человек выходит из больницы здоровым.
Знание навыков оказания первой помощи должно стать модным.
Второй кейс. Парень продавал машины в прошлом, приезжает на вызов: поножовщина. Пьяный рецидивист здоровой заточкой ударил другого парня в пах ножом. Попал туда, где артерия проходит. Лужа крови натекла 2 литра. Это нонсенс – два литра! Этот в прошлом продавец машин останавливает ему кровотечение.
Есть и менее успешные кейсы. Об этом тоже нужно знать. Я реанимировал мужчину. Через полчаса он умер. Я ему еще и ребра сломал. Ну, когда тебе 78 лет и у тебя хрупкие кости, не сломать ребра сложно. Если бы мне нужно было еще 10 людям поломать ребра и грудину, при этом был бы шанс, что хотя бы один встанет и уйдет, я бы с удовольствием это сделал.
Знание навыков оказания первой помощи должно стать модным. Вот сейчас для меня будет счастьем, если в вакансиях на позицию инструктора аквапарка будут писать «навык первой помощи детям». Потому что дети тонут, и реально никто не знает, что с ними делать. Более того, если вы нанимаете няню, маловероятно, что она будет знать, что делать с ребенком, если он подавился.
Я хочу изменить вот эту парадигму в целом. Я уверен, что у меня это получится.
Сложности
Полно у меня вопросов, полно трудностей. У меня до сих пор ужасная бухгалтерия. Есть проблема в масштабировании. Потому что я вообще не понимаю, как должна выглядеть моя компания, ее организационная структура. В офисе сейчас у меня 5 человек со мной и 10–12 тренеров. Люблю свою команду. Легко делегирую. Они такие же люди, у них все получается. Если не получается, они обратятся ко мне за помощью. Моя команда и офис менялись три раза, пока не пришел к той структуре и тем кадрам, которые меня устраивают.
Вот что точно было ОК – мы никогда не лажали на тренингах. Один раз только был клиент, который вышел после тренинга со словами: «Могло быть и лучше». Я лично приехал и провел занятие с группой, пока они не сказали мне, что я красавчик. А после этого по своей инициативе написали мне рекомендательное письмо.
Команда
Все мои сотрудники постоянно обучаются. Я хочу, чтобы все они были мотивированы. Сам учу их. Например, отвечать на email (смеется) и вообще читать их. Они люди не бизнесовые, это инструкторы. Они не всегда помнят пароль от почтового ящика. При этом они крутые знатоки своего дела. Я смотрю, кому чего не хватает, отправляю туда. Отправляю их к конкурентам на тренинги, чтобы они побывали в статусе студента, почувствовали, где инструктор говорит то, что интересно ему, где он игнорирует вопросы, где он плохо работает с аудиторией. И я их вожу в морг. Да, я их завожу в холодильник, где трупы лежат, чтобы они привыкали – не хлеб учат на булочку намазывать, они учат работать со смертью. И должны помнить, как она выглядит и как она пахнет.
Мы в формате FAST работаем меньше полутора лет. Мне это время пока не дает понимания сезонности – несезонности. Вообще я не верю в сезонность нашего бизнеса. Я верю в то, что я хреново продаю. Если бы я хорошо продавал, то в сезон, когда собирают урожай, я бы продавал тренинги ночным клубам (ну, условно). Если ночные клубы работают и секьюрити нельзя снять на учебу, я бы продавал тем, кто в “Буковеле” в отеле работает.
Продажи
В моем случае основное – это личный контакт. Я приехал куда-то на тусовку, вижу нужного человека – CEO крутой компании. Бегу через весь зал и уговариваю уделить мне время. Потому что я знаю зачем. Это спасет впоследствии людей. Мне легко себя мотивировать. Или я вижу на улице нужного человека, пробираюсь через его охрану и говорю: «Дай мне сказать. Дай мне сказать. Дай мне сказать». Он говорит: «Дайте ему сказать». Я говорю – он меня покупает. На самом деле продавать у меня получается хорошо. Или я еду с человеком в лифте, говорю ему Elevator speech (Elevator pitch – “презентация в лифте”, формат презентации или выступления в условиях ограниченного времени, обычно одной минуты. – Прим. авт.), он смотрит на меня удивленными глазами, а я в это время уже говорю.
Посылают меня постоянно. Просто не мой клиент. Я уже очень хорошо понимаю, кто мой клиент, но иногда даю сбой.
Люди часто защищаются – попробуй скажи, что кто-то умер из-за него. Упаси боже! Директор создал условия такие, что у него три смерти в год. Он считает, что это нормально. И ты приходишь и говоришь: люди не должны умирать на работе, позаботься об охране труда. Да не у нас купи тренинг – у конкурентов, но купи. От тебя жизнь людей зависит. А он говорит: могу двухчасовой взять. А у нас такого нет даже. Мы за два часа можем научить разве что, как перчатки правильно надевать.
Название
Мы сидели и думали, что стали за это время классным брендом. И нам нужно броское название, которое при этом будет лаконичным, но четко передавать суть проекта. Молодое, агрессивное, как мы, как я, в частности (смеется).
FAST – быстрый. И это алгоритм выявления инсульта (Face Arm Speech Time). А расшифровка простая – First Aid and Special Training (первая помощь и специальный тренинг. – Прим. авт.). Я пошел к дорогому дизайнеру одесскому, объяснил, чем мы занимаемся, он сделал нам скидку. Разработал классный логотип.
Конкуренты
Конкуренты есть, но мы лучшие. И мы сначала были даже у них на тренингах. Когда хотели научиться чему-то, мы везде были. Хотели запартнериться с ними, думали: ну как за спасение жизни может быть конкуренция? Оказывается, офигенно может быть. С конкурентами у нас есть разночтения. У них часто миссия не сформирована, из-за этого они не понимают, куда идут, и это не идет на пользу клиенту. У них стоит задача провести тренинг по первой помощи. А у нас – спасти жизнь.
План
Мой главный план – хочу сделать успешную, прозрачную, системную компанию. Сделать FAST не бизнесом одного человека. Если я уйду завтра, то бизнес, скорее всего, умрет.
Я хотел бы такую бизнес-модель. У нас будет 10–20 крупных клиентов, сколько-то средних. С ними будет контракт на 5 лет, например, по которому мы обязуемся за каждый год обучить 5% сотрудников. Тогда мы сможем длительно инвестировать, длительно прогнозировать. Придумывать для них дополнительные фишки, глубоко анализировать проблемы, выделять им key account менеджера, который будет ходить в ходить в телеком-компании, и говорить: «Вот у вас люди падают при монтаже вышек. Давайте мы их обучим?»
Хочется выходить и на новые рынки. Тренировать полицию в других странах, больше заниматься социальной ответственностью. В моих планах масштабироваться, но нужно понимать как. Сейчас любое письмо, которое идет на B2B-клиента, я должен вычитать сам, потому что кто-то может неправильно или неграмотно его составить. Я не могу себе позволить профессионала, которому бы платил 1000 долларов. Хочу вырастить своих, чтобы платить им 1000 долларов. Но чтобы я мог так платить, каждый из них должен приносить по 10 000 долларов мне. А я не продал столько тренингов.
У меня нет стратегического мышления, потому что мне 21 год, в конце концов. У меня нет опыта. Могу читать умные книжки, но это не опыт управления «Киевстаром» или Carlsberg, к примеру.
Хочу сделать успешную, прозрачную, системную компанию. Сделать FAST не бизнесом одного человека.
Хочу сделать крутой, добрый проект, который будет по всему миру шагать, учить людей первой помощи. Все-таки везде у всех кровь идет одинаково. И можно поднимать на этом сумасшедшие деньги. Можно выигрывать тендеры Пентагона на обучение американских военных. А можно на деньги Красного Креста в Афганистане учить детей, которые на минах подрываются.
После разговора с Федором и обращенного им внимания на важность знаний по оказанию первой помощи команда Unlimit была рада его предложению провести тренинг для нашей команды и команды European Business Association. Мы успешно прошли шестичасовой тренинг и теперь чувствуем себя уверенно. Спасибо.
