Спецпроєкти

Литературоцид: парад писательских самоубийств


2
Творчество — это картина, написанная собственной кровью. Рассказываем о семи случаях, когда писательский талант оказался несовместимым с жизнью и привел известных литераторов к трагической кончине.

В этом тексте не будет Эрнеста Хэмингуэя, Владимира Маяковского, Сергея Есенина, и даже Мыколы Хвылевого не будет, потому что мы и так знаем, как дело закончилось. Именно “как”, а не “чем” интересует нас. Ибо известно, чем заканчивается жизнь каждого. Правда, некоторые из нас это событие опережают.

Если огласить полный перечень писательских самоубийств, можно выделить пять основных способов: повесился, застрелился, утопился, выбросился из окна и отравился. Но некоторые самоубились способом более изощренным, либо обстоятельства и причины смерти были более дикими и абсурдными, нежели старая добрая депрессия.

Литературоцид – термин введен поэтом Артюром Рэмбо – наиболее полно описан в книге Григория Чхартишвили (более известного как Борис Акунин) “Писатель и самоубийство”. Но коль вы эту книгу не читали, давайте восполним пару белых пятен. 

Кастрация Армана Барте

Мы все знаем, что писатель – натура ранимая, во многом болезненная впечатлительность и определяет степень таланта. Французский драматург Арман Барте сошел с ума по причине старой как свет – из-за критики в адрес своих произведений. Находясь в психиатрической больнице, кастрировал себя бритвой и умер от потери крови. Удивительно, но причинение себе смерти не входило в его планы. Как он себе думал: сейчас произведу самокастрацию и дело с концом? Оказалось: конец без конца.

Клиника для умалишенных стала последним пристанищем для многих писателей, но похожая на Барте участь постигла нобелевского лауреата Харри Мартинсона – он зарезался ножницами в психиатрической больнице, но обошлось без кастрации.

Раптус Николы Жильбера

Изначально Жильбер попал в больницу после неудачного падения с лошади. Но у французского поэта Николы Жильбера много общего с Арманом Барте, а именно непомерно раздутое эго. Он считал себя непонятым и недооцененным поэтом, хотя пользовался поддержкой государства и получал королевскую пенсию. В больнице Жильбер в очередной раз словил Макконахи, впал в острое суицидальное состояние – раптус – и проглотил ключ от сундука, в котором хранил свои сочинения. Поди, в 1780 году быстренькую операцию провернуть не смогли, так что Жильбер отправился к Барте.

Эгофутуризм Ивана Игнатьева

Поэт, критик, издатель Иван Игнатьев занимался футуризмом до того, как это стало мейнстримом, а именно возглавлял петербургское футуристическое движение начала 1910-х. В отличие от всем известного Игоря Северянина, чьё эго-творчество проецировалось на окружающий мир, чтобы таким образом утвердить свое Я «повсеградно», поэзия Игнатьева, напротив, была направлена исключительно на мир внутренний, наполненный безысходными устремлениями. Так что он перерезал себе горло бритвой на следующий день после собственной свадьбы. С одной стороны, причина ясна как белый день. Окаянная баба довела. С другой – современники божатся: дело не в любви, а в чем – чёрт его знает. Но что ты возьмешь с эгофутуриста?

Спектакль Юкио Мисимы

С Юкио Мисимой совсем грустная история вышла. Яркий представитель второй волны послевоенной японской литературы в тридцать лет писал: «Я не люблю самоубийц. Не могу уважать писателя, покончившего с собой». Но что же сделал этот надменный парень в 45? Всего-навсего запланировал государственный переворот. Надел новенький мундир, белые перчатки и произнес революционную, тщательно подготовленную речь перед солдатами. Но солдаты сказали: “Вали-ка Мисима подобру-поздорову”. Мисима оскорбился и, как того требует японская традиция, пошел вспарывать живот. Говорят, что он не просто совершил сэппуку, а прочертил по своим внутренностям флаг Японии, то есть засунул в себя меч и прорезал себя по кругу. Также по традиции соратники должны были отрубить ему голову, но попались какие-то салаги, так что голову получилось отрубить только с третьего раза — красота момента была испорчена. Хвала японским богам, Мисима этого уже не узнал, иначе помер бы второй раз от стыда.

Головная боль Яна Потоцкого

Основной причиной самоубийства Потоцкого были сильнейшие, изнуряющие головные боли, которыми писатель страдал на протяжении многих лет.

– А шо, этот мужик писатель? – спросите вы. – Разве это не тот, который Софиевку в Умани построил?
Отвечаем: нет, парк в Умани построил военный деятель Станислав Потоцкий. Нашего же героя зовут Ян, наиболее известен как автор романа «Рукопись, найденная в Сарагосе».

По одной из версий, он выстрелил себе в рот серебряной пулей, которую вытачивал год за годом из отломанной от сахарницы ручки. По другой, более правдоподобной, он призвал своего капеллана и велел ему благословить серебряный шарик, предварительно снятый с крышки сахарницы, после чего, удалившись в кабинет своей библиотеки, он вложил шарик в ствол пистолета и выстрелил себе в висок.

Все равно звучит не весьма правдоподобно, но есть воспоминания, в которых описан этот «богохульченский» характер самоубийства. Об этом якобы писала фрейлина императрицы Елизаветы Алексеевны П. Головина, урожденная Фредро. Впрочем, прямой цитаты мы так и не нашли, но версия нам нравится.

“Внутренний чиновник” Семена Мусина-Пушкина

У Антона Павловича Чехова есть рассказ под названием “Чиновник”, в двух словах сюжет таков: экзекутор по фамилии Червяков чихнул, нечаянно забрызгав лысину генерала. Изнывая от стыда, он тут же начал просить прощения, на что генерал ответил, мол, братан, расслабься, я уже забыл. “Ага, забыл, а у самого ехидство в глазах…” – Червяков не мог успокоиться и на следующий день, набравшись смелости, снова отправился вымаливать прощение к генералу в кабинет. Генерал снова сказал ему, что это глупости. Но чиновник продолжал рассыпаться в жалких извинениях и даже разозлил этим генерала. Затем чиновник пришел домой, лег на диван и умер. Можно ли представить смерть из-за более бессмысленного переживания? Невероятно, но да. Писатель Семен Мусин-Пушкин застрелился, оскорбленный подозрениями в растрате земских денег. Подозрения не подтвердились. 

Черное солнце Гарри Кросби

Существует порядочное количество писателей, которые закончили жизнь самоубийством на пару с любимой. Но если Стефана Цвейга, принявшего цианид вместе с женой в протест против нацистского режима, еще как-то понять можно, то на Гарри Кросби едва ли хватает понимания. Дело в том, что Кросби вырос в баснословно богатой бостонской семье, он был баловнем судьбы с красивой жизнью. Чего ему не хватало – один Бог знает. 

Гарри Кросби был любимым персонажем светских и скандальных хроникеров. Пьянство, драки, наркотики, азартные игры составляли большую часть его жизни. Как и Хэм, он отправился на войну, а свою жену он со скандалом увел у другого. В общем, парень использовал все традиционные атрибуты, чтобы добиться славы эдакого «безумного поэта». Но ему было мало.

Не столь давно по Европе прокатилась волна самоубийств «от хорошей жизни». Когда у человека все есть, он начинает думать о смерти. И каким бы невероятным нам с вами это не казалось, оно существует. Так что Кросби рано увлекся идеей добровольной смерти и со временем стал считать самоубийство высшим актом искусства.

Сначала он уговаривал жену сесть на белый аэроплан и “отправиться навстречу солнцу”.

“Солнце” было для Кросби определяющим символом – в Париже они вместе с супругой создали богемное издательство «Черное солнце» и стали печатать маленькими тиражами свои собственные сочинения, а также книги Джеймса Джойса, Эзры Паунда, Д.Г. Лоуренса.

Кросби освоил профессию пилота и хотел, подобно Икару, взмыть над землей и, прикоснувшись к светилу, помереть. Что тут скажешь, у богатых свои причуды. Но его жена была адекватным человеком, поэтому велела ему проваливать со своими сумасбродными идеями. 

В итоге он банально застрелился вместе с любовницей Жозефиной Ротч. Можно ли считать это высшим актом искусства? 

Помрем – посмотрим.

#bit.ua
Читайте нас у
Telegram
Ми в Телеграмі
підписуйтесь