New friend every day: инвестор, предприниматель, президент холдинга Internet Invest Group Саша Ольшанский
Саша Ольшанский – президент холдинга Internet Invest Group (самый большой украинский хостинг Mirohost, лидер по продаже доменных имен Imena.Ua и другие), инвестор во многих проектах, серийный предприниматель, организатор iForum, в общем, человек и пароход.
С Сашей я знакома больше шести лет. Всё просто – он инвестор и совладелец bit.ua. С ним можно говорить часами: желательно слушать. Саша – отличный рассказчик, популярный спикер, и его взгляд на какие угодно события, происходящие в (какой угодно) отрасли, стране, мире будет с большой вероятностью необычен и точно полезен, даже если полярно отличается от вашего мнения.
Саша учился в КПИ, с детства любил научную фантастику и прочел все 118 томов той самой “Библиотеки фантастики”, хотя никогда не мечтал быть классическим космонавтом. А еще его иногда путают с Павлом Зибровым :)
Сегодня Саша – мой #newfriendeveryday, и всех остальных можно прочесть тут и тут.
– Во времена моего детства говорили, что у человечества есть одна мечта – овладеть технологиями ядерного синтеза и получить неисчерпаемый источник чистой энергии. Сейчас об этом не думают: вместо того чтобы учить физику и математику, занимаются совсем другим. Не все способны учить физику и математику, но те, кто могут, должны это делать. Когда тот, кто понимает математику, учит маркетинг – это маразм. Отсюда все главные мифы в массовом сознании. Впрочем, согласись, что даже те, кто не занимается наукой после физмата, стали необычными людьми.
– Саша, мне кажется, что новое поколение в принципе более поверхностно относится к науке и образованию из-за доступности интернета… Им не нужно ничего выучивать, всё под рукой, зачем заниматься наукой? Оттого они поверхностны.
– Ну знаешь, Таня, я тебя тоже считаю поверхностной.
– На одной из конференций я спросил у двенадцати слушателей о том, кто из них верит в эволюционную теорию Дарвина. Руки подняли трое. Я не знаю, во что верят остальные и что заставило их сомневаться в самой сильной эволюционной теории.
– Знаешь, по отношению к 95% стартаперов, которые приходят ко мне за инвестициями и советами, я бы встал в короткую позицию, особенно к тем, кто не верит в теорию Дарвина. Предприниматель же в какой-то степени предсказатель будущего. Как же он может предсказывать, если отвергает столь мощную теорию?
– Соотношение между количеством учеников и количеством учителей не менялось последние 2 тысячи лет. Поскольку население растет, образование становится одной из самых важных отраслей экономики. Если мы сильно хотим поменять наш мир, то нам нужно поменять это соотношение и нужно научиться учить людей более эффективно. Самая большая революция, которая нас ждет, – это эволюция в сфере образования. За последнее время технология образования не поменялась: повторение – мать учения. Мы очень тяжело меняем эту парадигму. А второе – это взаимодействие преподаватель-ученик. Сейчас мы пытаемся какими-то техническими средствами изменить это соотношение.
– При приеме на работу я часто смотрю на то, какую школу окончил человек, редко на институт. Люди, которые окончили физмат, отличаются. Меня в сотрудниках интересует логическое мышление, верят ли они в эволюцию Дарвина. Я понимаю людей, которые верят в Бога. В принципе, вера в Бога не антагонистична науке. В большинстве случаев эта вера отягощена во всякие догматы, которые очень далеко от Бога. Нельзя призывать науку к решению несвойственных ей задач, точно так же и с религией. Но чего точно не нужно делать – так это заменять веру в Бога на веру в ритуалы.
– Мне никогда не хотелось уехать из Украины, мне всегда хотелось уехать из Советского Союза. Но начиная с 93-го желание пропало, но не потому что я патриот. Мне здесь нравится, мне люди нравятся. Есть вещи, которые меня раздражают – вроде быта и дорог. Но я считаю обмен неравноценным: то есть быт я себе устрою, а вот среду общения вряд ли. Уехать куда-то, кроме как в Штаты, это совсем как-то неинтересно. Мне кажется, что Америка нам ментально ближе Европы свободой и нелюбовью к государству. Американцы любят Америку, но не любят государство. Европейцы любят государство. Америка стала Америкой, потому что там с утра до ночи работают. Я всем говорю, что вы не представляете, сколько работают в Штатах. А они не верят. Так и живем.
– Сейчас на радио сделали квоты на украинские песни. Ну совершенно очевидно, что нет нужного объема этого контента. Мне кажется, что если перегнуть палку, то все будут резко отрицать. Я глубоко говорить о радио не могу, я там не эксперт, но, как в любом деле, здесь нужна мера. То есть можно искусственно чуть-чуть подправить баланс, а изменить его нельзя. Если бы вот украинского контента условно было 10%, то из 10% сделать 15% – ещё нормально, а сделать из 10% – 25% уже не очень хорошо, а из 10% в 75% – реакция вообще будет противоположная: украинский язык превратится в посмешище, а культура – в объект издевательств.
– Патриотизм — последнее прибежище негодяя, говорил Сэмюэль Джонсон. Поэтому мне кажется, что всё нужно делать с мозгами. Если бы не было войны, я бы вообще высказывался против. Культура – это в какой-то степени индустрия, и её нужно строить. Сейчас этой индустрии нет. Есть пара талантливых писателей, пара талантливых исполнителей, а индустрии нет.
– Меня часто останавливают и спрашивают, не я ли Павло Зибров. Я говорю, что да. Показываю им свои права, они спрашивают: “Почему тут не написано “Павло Зибров”?”, – а я им объясняю, что это сценический псевдоним.
– Любое выступление – это экспромт. Мне когда-то Ашманов сказал, почему он не любит ходить на прямые эфиры. Потому что рассказывать все время одно и то же – это неинтересно, а по-настоящему новые мысли не появляются каждый день. Серьезные изменения в голове происходят довольно медленно.
– Интеллект поддается самым разнообразным тренировкам. В детстве его необходимо тренировать точными науками, а в более взрослом возрасте – эрудицией и спрашивать себя: «Как ты думаешь, чем это закончится?» Например, ты читаешь какую-то новость – и задумываешься о том, какую тенденцию сейчас видишь. Если это делать долго, то способности сильно прокачиваются.
– Когда я был в детском саду, то никогда не мог понять, почему любопытство всегда считалось отрицательным качеством. Я считаю, что это самое положительное качество, которое только есть. Но в мое время культура подразумевала отношение к этому качеству как к отрицательному. Хотя у нынешних детей другая ситуация. У них же нет фильтра, они не понимают, что из этого правда, а что нет. Это один из факторов распространения мифологического сознания.
Раньше телевидение, радио и пресса каким-то образом лицензировались, цензурировались, то есть они как-то были освобождены от мусора в какой-то степени.
– Судя по всему, никакие медиа уже не нужны. Модель традиционных СМИ мертва. Сейчас происходит огромный болезненный процесс. Недавно приняли закон о поддержке кинематографа, но он содержит в себе еще один закон, касающийся борьбы с пиратством. Огромная индустрия, производящая видеоконтент, сейчас умирает, а это будет сопровождаться какой-то защитой.
Как умерли печатные СМИ? Что их убило? Не такой простой вопрос, как кажется. Понятно, что интернет. Но какое именно свойство в нем это сделало? Раньше я думал, что скорость и доступность. У интернета есть функция, связанная с производством контента. Оказалось, что интернет поменял не только способ доставки контента, что на самом деле не смертельно, – он поменял способ производства контента. То есть теперь пишут все, а качество отвратительное.
Что важно, раньше 1 тысяча знаков, произведенных обычным способом, стоила $100, а сейчас 1 тысяча знаков стоит 10 центов.
Понятно, что сегодняшний некачественный способ породит миллиарды символов против десятков тысяч от традиционных изданий. Газеты умерли таким способом. И сегодняшнее телевидение умирает и будет умирать таким способом. Их убьет не пиратство, а блогеры, производящие миллиарды минут контента дешево и быстро.
Суть этой информационной революции не в передаче и распространении информации, а в производстве. Все эти закрытые сайты просто потеряли рынок сбыта, а не перестали работать из-за закона.
– Проблема в том, что нет следующего Тарантино. Он из среды ютуберов не появится. Потому что у них в голове другой способ производства, другие стандарты, другое понимание.
– Мне, как издателю медиа, это всё немного страшновато…
– А мне страшно из-за нарастающей энтропии и яркого возврата к средневековому стилю мышления. Многие называют это постмодерном, я же называю это средневековьем, когда нет четкой границы между реальностью и мифом. Для людей из средневековья какие-то богословские вещи были столь же реальны, как и еда на столе. Потому и ведьм жгли, говоря, что они летают на коровах. Никто не задавался вопросом, что это невозможно, потому что это было частью реальности. Сейчас происходит ровно этот же процесс. Эта штука опасна, потому что она убивает критическое мышление, а это самая важная деталь, которая пропадает в массовом сознании.
