New friend every day: архитектор и дизайнер интерьера Сергей Махно
Сергей Махно – один из лучших архитекторов и дизайнеров интерьера в Украине, поклонник японского дизайна и евангелист эстетики ваби-саби. У Сергея множество наград за работы и публикаций в международных журналах (FRAME, i-D, Wallpaper), недавно его студия получила Red Dot Awards, и в его планах – Притцкеровская премия (вышка в архитектуре: её получила, к примеру, Заха Хадид).
Кроме этого, Сергей – мастер спорта по каратэ и пообещал довериться мне: полюбить бег и пробежать марафон. Потому что цели должны быть высокими, без полумер.
Мне повезло целую неделю провести с Сережей на яхте и узнать, как можно делать так много проектов, которые восхищают, как развить вкус (и что это можно сделать), и убедиться в том, что он таки получит Pritzker Prize. Сегодня Сережа – мой #newfriendeveryday.
– Я был мастером спорта и пятикратным чемпионом Украины по каратэ, мечтал стать тренером. Я занимался больше десяти лет, а когда мне было 20, разошелся со своим тренером и забил на спорт. Когда-то моего друга пьяный мужик треснул в лоб, и я понял, что нам надо тренироваться, чтобы никто не бил. А поскольку я вообще был щупленьким мальчиком, мне было очень страшно.
Школа каратэ дала мне рвение к победе, целеустремленность и веру в себя, вот это “вижу цель – не вижу препятствий”.
– Я неплохо рисовал с детства: я делал работы для журналов “х3м” и “Молоко”. В 97-м я был первым граффитистом в Киеве: милиция меня закрывала в КПЗ, но меня это не останавливало. Все продолжилось тем, что в 1998–2000-м мы оформили с три десятка компьютерных клубов, магазин “Экстрим джинс” и конкурс Adidas Street Challenge. Роллеры, скейтеры, вся эта хип-хоп-движуха – это все было мое.
– Начало отсчета моей компании – это 2003 год, когда я открыл СПД с легкой руки моего друга Андрея Клименко. Это выделяло меня из всех: я был не просто дизайнер, а тот, с кем можно заключить договор, и даже имел печать – это было показателем серьезности. Тогда я почувствовал ответственность впервые: что это моя компания и мои люди.
– В 21 год у меня родился сын. Мне помогали родители, но все равно было непросто. Я всегда не хотел жить бедно. Я хотел творить и создавать.
Нас в семье было трое, семья была бедной: папа – водитель, мама воспитывала дома детей. Но мой папа работал, чтобы заработать мне на кроссовки – это было для него важно.
– Я помню время, когда мы с друзьями ездили на великах и ели мороженое в “Маке”. А я не мог его себе позволить. Я помню, как я не мог купить себе костюм VD One, но очень хотел: я просто заходил и мерял.
– Сейчас, когда я не могу позволить себе какой-то отель, я просто прихожу туда и пью кофе. Правда, сейчас я живу в лучших отелях в мире и ем в лучших ресторанах – это моя работа (Сережа был в более чем 60 ресторанах со звездами Мишлен, например. – Т.Г.).
Мечтать об этом было сложно. Я представить не мог то, что я прилечу на остров Наосима – японский остров дизайна. О том, что попаду на мастер-класс Тадао Андо – одного из величайших архитекторов, лауреата Притцкеровской премии.
А когда-то я куртку не мог себе купить.
Я верю в то, что открывают тем, кто стучится. Я верю в то, что если ты стремишься и делаешь – у тебя получится. Терпение и труд все перетрут. Особенно когда ты кайфуешь от того, что делаешь, и тебе еще за это платят – это высшая степень удовольствия.
– Наше окружение формирует то, где ты можешь оказаться. В первый раз я полетел с Аллой Клименко и Андреем Клименко на самолете в Египет в 25. И тогда я поставил себе цель посетить все страны мира. Тогда мечтал, что буду хотя бы 1–2 раза в год ездить в новую страну. На данный момент я был в 48 странах, а за прошлый год – в 27-ми.
Вкус можно и нужно развивать. Сначала ты это делаешь осознанно, потом – неосознанно, это входит в привычку, и ты без этого не можешь жить.
Я был во всех самых известных музеях мира, после 200-го я сбился со счета. Это и наркотик, и допинг для дизайнера. 
– Вкус можно формировать. Вот смотри: мы сначала в любом городе смотрим город, потом музеи, потом рестораны, потом отели… А если к этому подходить избирательно: узнавать самое интересное в любой сфере, зачем они это сделали, какой смысл и миссию в это вложил автор…
– Мне интересна каждая трещинка в дереве и ее история. Вещи, которые проживают с тобой жизнь. Вещи, которые всегда с тобой. Глубина этой сути вещей развита в японской культуре, и поэтому она близка мне: я исповедую эстетику ваби-саби, которая означает красоту в простоте, умиротворение и вызывает легкую меланхолию. Мой дом (его фото можно легко найти в интернете и на странице Сережи. – Т.Г.) – это как раз ваби-саби, смесь украинского и японского бытового искусства, из глины и дерева…
– Любовь к Японии пришла ко мне с каратэ в 10 лет. Сейчас это более осознанно, и это особенность моих работ, хотя мы до сих пор не сделали ни одного японского дизайна.
Иногда люди боятся довериться профессионалу. Часто они еще и думают, что мы другого с ними уровня – и понимания искусства, и достатка в том числе. Мои клиенты говорят: “А вдруг нам не понравится?”
Как-то я покупал одному депутату люстру “Баккара” за $80К. Говорю, если вам не понравится, то я заберу себе. Они не могли представить мой такой ответ – разве дизайнер может себе это позволить?
Было время, когда мы делали то, что нам говорят. Еще 10 лет назад я порой занимался тем, чем мне не хотелось, иногда наступал на самолюбие и экспертное мнение. Сегодня же, покупая любой предмет для клиента, я понимаю, что не ошибусь.
– Я не мог с самого старта заниматься архитектурой, потому что все хотели поместья, башенки и колонны. Тогда я понял, что в интерьерах у меня больше возможностей и роста, а архитектурой я занимаюсь только последние 5 лет.
У компании три направления: интерьеры, архитектура и предметный дизайн.
Среди реализованных проектов больше всего интерьеров, а вот за последний год мы сделали целых 117 предметов. Это интересно, так как во временном масштабе производства огромная разница: предмет можно произвести за 2–3 недели, когда на дом требуется в среднем полтора – три года.
– Был такой период в карьере, когда я говорил всем: “Вам нужен дизайн интерьера!” Потом писали мне. Я помню, как я писал журналу “Салон” и мечтал, чтобы о makhno design написали… Позже о нас появились публикации во Frame, I-D, Wallpaper… Когда нас напечатал Frame, у нас появилось +350 000 читателей на сайте. Когда меня напечатал i-D, я прыгал 15 минут посреди Милана…
Сейчас у нас 360 реализованных проектов: причем за 2003–2013 годы их было 40, а за 2013–2017-й – 200.
Главное правило – это работать, работать и работать. И думать о глобальном. Помнить о том, что планка должна быть слишком высокой. На новый год я всегда в молескине ставлю цели. И прикольно, когда открываешь через 4 месяца, а там уже 60% выполнено. Под лежачий камень вода не течет. Если лежать и ничего не делать, ничего не произойдет.
Моя мечта, цель – это Музей современного искусства в Украине, такой, как МоМА, как Гугенхайма. И еще школа для одаренных детей, для тех, которые этого не могут себе позволить.
– Большую роль в моем росте сыграла жена – она искусствовед. Ей очень просто дается все новое. Мне, чтобы запомнить имя Тадао Андо, потребовался месяц. Я не считаю тратой времени “Инстаграм” и “Фейсбук”: я подписан на массу дизайн-журналов, дизайнеров и художников: я сохраняю удачные скриншоты себе в отдельную папку на iPhone.
– Я очень гордился своей премией Red Dot. За свою жизнь я хочу получить Принцкеровскую премию. Ее брали только великие – и я хочу таким стать. Они ее брали в 50, и у меня еще есть время.
– Если бы не дизайн и архитектура, я бы был художником. Мне нравится виноделие и ресторанный бизнес. Я не знаю ни одного ресторана в Киеве, где правильно засервирована еда. И я люблю, когда этому придают значение не меньше, чем готовке.
– К критике я отношусь хорошо, когда она конструктивная. Мне смешна история с Театром на Подоле. Мне нравится все концептуально новое, классическую архитектуру я не очень люблю.
Мы выросли из хрущевок и привыкли к жлобизму: мы думаем, что круто – это халабуда с колоннами и львами, которые лежат на входе. Именно поэтому этот Театр на Подоле всем как бельмо на глазу.
– Мне кажется, конкуренция заставляет держать себя в тонусе. Мне всегда нравился фактор соперничества – у мальчиков он более развит. Фактор соперничества всегда вдохновляет: не казаться лучше, а быть лучше. Быть лучшей версией себя.
