Секс, фашизм и телевидение. ТОП-5 фильмов в жанре «индастриал», которые шокируют зрителя
Сейчас проблемы научно-технического прогресса и общества потребления не столь критичные, как 30-40 лет назад. Даже самое мрачное будущее, описанное в фантастических рассказах, не вызывает того страха, который был раньше.
Злобные корпорации, увеличение социального разрыва между богатыми и бедными, экономические кризисы и вооруженные конфликты теперь не захватывают надолго внимание граждан.
В 80-90-е годы все было другим. Художники и музыканты настороженно смотрели в новую эпоху с развитыми телевидением, сферой развлечений, растущим потреблением и непрерывной холодной войной. Их эсхатологическое мировоззрение, в котором человек превращается в машину, тоталитарные корпорации и государства ведут непрерывное наблюдение, а музыкой нового поколения становится шум, они объединили в то, что мы называем индастриал-культурой.
Мы знакомы с творчеством таких коллективов, как Psychic TV, Cabaret Voltaire, NON и других. Читали «Голый завтрак» Берроуза и «Высотки» Балларда? Давайте тогда поговорим о фильмах, которые можно отнести к жанру «индастриал».
Тэцуо: железный человек
В 1989 году японскому режиссеру Синъя Цукамото удалось вызвать у зрителя страх технологий в работе «Тэцуо: железный человек». Он в лучших традициях фильмов Кроненберга продемонстрировал слияние плоти и холодного металла. Здесь нет сексуальности гигеровского Чужого, эстетики разрушения Бексинского, а также привлекательного безумия Фрэнсиса Бэкона.
Подобная трансгрессия вызывает лишь отвращение, что усиливается больными образами. Торчащие из гнилой плоти трубы, микросхемы и мотки проводов. Они разрастаются и захватывают мозг, заставляют человека избавиться от телесности и связанной с ней индивидуальности. Обратная сторона медали индустриализации, когда многофункциональная машина заменяет собой неидеального человека как на производстве, так и в личной жизни.
Похожие на «Тэцуо: железный человек» картины относят к жанру «японский киберпанк». От киберпанка здесь есть только осмысление характерных для жанра некоторых философских проблем и визуальная ужимка.
Современный киберпанк показывает нам несчастное, но довольно терпимое будущее. Заметьте, даже после апокалипсиса человечество продолжает удовлетворять свои физиологические потребности с помощью новых технологий, киберимпланты позволяют бороться с болезнями и уменьшать свои врожденные пороки, а виртуальная реальность более или менее заменяет привычный серый мир. Честно говоря, наблюдая за таким неоново-приторным ужасом, не слишком и веришь, что научно-технический прогресс способен сделать человечеству хуже. Разве что сериал «Черное зеркало» стал исключением.
Произведение Синъя Цукамото – это индустриальное кино с элементами боди-хоррор. Он препарирует, в первую очередь, физическую оболочку, а не внутренний мир героя, невольно отождествляя человеческое тело с машиной (привет, Ламетри).
О чем же эта мрачная история? Она начинается с показа технофетишиста, который пытается увеличить себе ногу путем имплантации металлической трубы. Через некоторое время он замечает, что операция не удалась. Он с ужасом выбегает на улицу, где его сбивает автомобиль, которым руководит бизнесмен.
Водитель избавляется от трупа, но начинает замечать, что его тело видоизменяется: внутри него начинают прорастать металлические конструкции, а погибший проклял его. Чем сильнее он мутирует, тем чаще его начинают окружать похожие на него «железные люди».
Декодер
Декодер – это фильм, созданный звездами индастриал-сцены для своих фанатов. Режиссером этой картины выступил художник Muscha, который снял в 1980 году «Гуманное убийство». Идею ему подбросили продюсер Клаус Маек (Уильям С. Берроуз: комиссар канализации, B-Movie: Шум и ярость в Западном Берлине), писатель Фолькер Шефер и сценарист авангардных фильмов Трини Тримпоп.
Главную роль в картине сыграл перкуссионист Einstürzende Neubauten FM Einheit. Роль его девушки выполнила Вера Кристиана Фельшеринова, известная как Кристиана Ф. Она работала стриптизершей и прославилась в контркультурном движении тех времен книгой «Мы, дети со станции Зоо» и снятым по автобиографическому роману фильмом, в которых описывается опыт Кристианы в употреблении наркотиков в раннем возрасте.
Кроме того, в «Декодере» эпизодические роли получили иконы индастриала и бит-культуры: музыкант Дженезис Пи-Орридж (Psychic TV, Throbbing Gristle) и писатель Уильям С. Берроуз. Словом, получилась отличная героиновая солянка в антураже панк-сцены Дюссельдорфа.
Картина повествует о работнике бургерной (FM Einheit), который обнаруживает, что если заменить успокаивающий лаундж индастриалом, люди начинают понимать настоящий порядок вещей и в результате организуют бунты.
Во сне у главного героя появляется загадочный старик (Берроуз), который сообщает, что представители корпорации Muzak пытаются поработить мир «мелодиями из торговых центров». FM Einheit вместе с подругой Кристиан связывается с «информационными пиратами», которые готовили восстание против Muzak. Корпорация отправляет агента Ягера (художник, киноактер и одна из центральных фигур авангардной арт-сцены Нижнего Ист-Сайда в 1960-х годах Уильям Райс) остановить высокомерную парочку.
В целом некий берроузовский сюжет с правительственными агентами, зомбирующими лучами, мрачным антуражем, панками и наркоманами. Фильм с такой командой, историей и кастом не мог получиться плохим. За небольшие деньги художникам и музыкантам удалось экранизировать параноидальную историю, которая характеризует бурные 80-е с экономическими кризисами, панк-сценой и растущими протестными настроениями среди молодежи.
Ниже вы можете посмотреть отрывок из фильма под музыку Soft Cell.
Видеодром
Канадский кинорежиссер Дэвид Кроненберг смог не только экранизировать идеи, заложенные в творчестве индастриал-музыкантов и писателей, но и популяризировать их. Неудивительно, что он дружил с Уильямом Берроузом и Баллардом, которые представляли современный мир в качестве выставки жестокости.
Кроненберг с помощью психоанализа раскрывает проблемы людей, живущих в конце ХХ века. Он наблюдает за растущим количеством автомобилей, которые становятся все более мощными и грациозными. В них трудно не влюбиться. Со временем «ведро с гайками» вызывает нечто большее, чем теплые чувства к любимой вещи.
Совокупление людей и машин хорошо описал Баллард в романе «Автокатастрофа», и еще более удачно экранизировал Кроненберг. Неудивительно, что у нас автолюбители называют свои машины «ласточками» и «котиками».
Более шокирующей стала картина «Видеодром». Она рассказывает о директоре маленького телевизионного канала «СивикТВ», на котором демонстрируется СНАФ-видео. Из-за поиска источников сигнала главного героя Рена начинают мучить галлюцинации. В один прекрасный день на его животе появляется жуткий вырез, похожий на влагалище, в который вставляется живая VHS-кассета.
Рена пытаются перепрограммировать, чтобы он не смог раскрыть правду. «СивикТВ» пытается спровоцировать массовое безумие, транслируя вирус под названием «Видеодром», что вызывает рост опухолей в мозгу зрителей.
«Видеодром» стал экранизацией размышлений о телевидении исследователя средств коммуникации Маршалла Маклюэна. Теперь оно не просто доносит информацию, как это делали газеты. Телевизор дарит возможность окунуться в альтернативный мир, который может стать для реципиента более реальным, чем сама реальность. Более того, человек готов изменить реальность, чтобы отобразить ее на голубых экранах согласно законам ТВ. Эти размышления провоцируют паранойю. Существует ли еще правда или мы участники мрачного Шоу Трумэна?
Когда мы сейчас говорим о фейк-ньюз и пост-правде, забываем, что интернет просто заменил собой телевидение, соответственно, продолжил его темное дело, исследуемое Кроненбергом.
Бункер последнего выстрела
Многие знают режиссера Жан-Пьера Жене по фильмам «Деликатесы», «Город потерянных детей», «Чужой: Воскрешение» и «Амели». Мало кто обращает внимание на его сюрреалистический период в творчестве, который запомнился серией довольно интересных короткометражек, снятых в соавторстве с картунистом и режиссером Марком Каро.
Хотелось бы рассказать об одной из них – «Бункере последнего выстрела». Сюжет фильма уловить довольно трудно. Он словно состоит из склейки отдельных фрагментов (здесь упоминается техника cut-up Берроуза). Нам показывают подземное хранилище, в котором строгие солдаты, похожие на нацистов, хирург с маниакальными наклонностями и вождь выполняют какие-то действия, которые имеют смысл только для них (напоминают героев романа «Сердца четырех» Владимира Сорокина).
Они ловят жуков для пыток током, проводят опыты над людьми и для чего-то следят за странным хронометром. В какой-то момент он ломается и среди героев начинается паника. Все начинают убивать друг друга, пока счетчик не восстанавливает свой ход. На фоне хаоса звучат индустриальные шумы, крики и просто странные звуки.
Жан-Пьер Жене и Каро очень метафорически изобразили историю современного человечества. В перерывах между замедленным геноцидом всего живого зажатые в «бетонные тиски» люди начинают убивать друг друга. Причин этому найти сложно, просто в какой-то момент время останавливается, а вместе с ним и иллюзорный «прогресс», что вызывает панику у людей.
Что интересно, скрежет металла, вой сирен, стуки молотков и другие не очень успокаивающие звуки стали саундтреком людей конца ХХ-ХХI века, которые забыли о тишине. По этой причине музыканты жанра индастриал любили использовать в своих композициях пение производств и дыхание загрязненных городов. Все это нередко дополнялось милитаристской эстетикой, ведь если современный человек становится машиной, то и его поведение должно быть продиктовано внешними силами.
Индустриальные пейзажи
Если вам понравились киномузыкальные эссе Рона Фрике «Барака» и «Самсара», рекомендуем вам обратить внимание на картину режиссера Дженнифер Байхвала и фотографа Эдуарда Буртынского «Индустриальные пейзажи». Это первая совместная работа художников, за которой последовали Watermark и Anthropocene: The Human Epoch.
«Индустриальные пейзажи» состоят из фотографий и видеозаписей, снятых Буртынским во время путешествия по территориям, радикально измененным благодаря антропоморфному воздействия. Как и в случае с работами Фрике, в фильме очень мало комментариев. Оценивать и интерпретировать увиденное должен зритель.
Нам покажут фабрику в Китае, на один километр которой приходится 23 тысячи рабочих, собирающих бытовую технику для всего мира. Плотина «Три ущелья», для строительства которой затоплено 13 городов, 140 поселков и 1 350 деревень. Огромные свалки, которые изменили ландшафт и экологию некогда живописных районов. Вряд ли они смогут вернуть свой прежний пасторальный вид.
«Производственные пейзажи» – самый страшный фильм из этого списка. Он демонстрирует реальное влияние человека на живых существ и окружающий мир. Режиссер не прибегает к фантазму, чтобы продемонстрировать людей, которые стали винтиками в непрерывном производстве. Эти рабочие ничего не стоят. Если поломали, их можно быстро заменить. Результатами их работы будут пользоваться другие машины, блестящие и смазанные, запрограммированные телевидением и лаунджем в торговых центрах.
